бе предыдущую, или же вытесняла ее в бесплодные местности, обрекая на вымирание, или же попросту истребляла физически»162. В то время как австралопитеки грацильные стали на путь очеловечивания и использования орудий, бок о бок с ними сосуществовал массивный тип R. Эти представители австралопитековых, как уже отмечалось выше, повернули вспять в своем развитии и возвратились в леса, где стали вести образ жизни, во многом напоминающий жизнь современных горилл. Австралопитеки массивные стали мускулистыми растительноядными великанами, тем самым закрыв себе дорогу к совершенствованию. Массивные австралопитеки типа R приспосабливались к узким рамкам существования в тропическом лесу, богатом растительной пищей. Всякая перемена в окружающей среде переносилась ими чрезвычайно болезненно. Это был весьма негибкий, непластичный биологический вид, жесткая специализированная биологическая система, оказавшаяся неспособной ни к какой перестройке и развитию. Узость и ограниченность приспособления к жизни в строго определенных условиях сделали из массивных австралопитеков R животных, хотя и высокоорганизованных. Универсализация же создала из грацильного типа А людей, хотя и примитивных. Так что «речь идет не только о потрясающем удревлении возраста обезьяноподобного предка, к чему пока трудно привыкнуть, о неравномерности эволюции на ранних этапах антропогенеза, но также о поисках приемлемого решения проблемы сосуществования особей конкурирующих ответвлений родословного древа человека»163. Какими бы ни были стаи рамапитеков, можно уверенно утверждать, что у их австралопитековых потомков существовала и укреплялась стадная структура организации. Впоследствии она станет основой для складывания человеческого стада. Разумеется, структура стада австралопитеков наследовала чрезвычайно много из строения стаи рамапитековых предков. Поэтому, изучая современных шимпанзе, во многом напоминающих рамапитеков, мы можем приблизительно представить, как происходил переход от стаи животных к стаду промежуточных между животными и людьми существ. Сообщества теперешних древолазающих обезьян отличаются рыхлостью и слабой сплоченностью. Напротив, обитатели саванн сплочены и организованы. Значит, переход от рамапитеков к австралопитекам неминуемо должен был сопровождаться усложнением и укреплением структуры их сообществ. Австралопитеки типа А, ставшие саванновыми жителями, держались только группами и немыслимо даже представить себе австралопитека-одиночку, будь он самым сильным самцом164. Австралопитек, отставший от стада, не сумевший вновь влиться в него, был обречен на неминуемую гибель. Стада весьма редко обменивались отдельными особями и были довольно замкнутыми объединениями. Это объяснялось в первую очередь необходимостью совместной обороны, прежде всего детей, от многочисленных хищников. Интересно, что исследователям известны случаи, когда стаи шимпанзе оказывались «выброшенными» из леса в саванну. В короткие сроки заметно изменялись структурные связи в сообществе. Оно быстро утрачивало рыхлость и становилось довольно устойчивым и жестко организованным. О повседневной жизни стад австралопитеков А можно судить только по немногочисленным дошедшим до нас находкам мест стоянок их стад165. Сопоставив полученные данные археологии с наблюдениями жизни современных приматов, можно приблизительно представить нашего предка за его обычными занятиями. Стадо обычно располагало стоянку неподалеку от ручья или на озерца. Там 40-50 особей вполне могли найти воду, съедобные растения, мелкую охотничью добычу. Все располагалось рядом. Там же были обкатанные камни: заготовки для будущих простейших орудий. Часто стоянки оглашались призывным уханьем вожака или другого самца, обнаружившего или добывшего пищу. Судя по поведению современных высокоорганизованных приматов, австралопитеки не набрасывались на еду, а распределяли ее достаточно сосредоточенно, спокойно, соблюдая известный порядок. Внимательно наблюдая за стадом австралопитековых, мы могли бы заметить в его составе некое подобие «семей»: мать, ее взрослый брачный партнер, маленький ребенок и один-два подростка, которые держались вместе. Взрослые самцы особой родительской нежностью не отличались, хотя и опекали молодежь. Австралопитеки были не меньшими лакомками, чем мы. Прутьями выковыривали из муравейников кисловатых на вкус термитов. Могли потратить много времени на поиски сладких плодов. При случае добывали мед, если риск быть искусанными дикими пчелами не был слишком велик. Молодые австралопитеки часто выклянчивали вкусные кусочки у старших, шумно возились, играя и бегая друг за другом, хотя и соблюдали при этом осторожность, не отходя далеко от стада. Старшие предпочитали дремать в тени, если были сыты. Посреди кустов устраивали некие подобия гнезд. Как и современные шимпанзе, австралопитеки любили отдыхать, сидя рядом, обнявшись и почесывая друг друга. Самцов и самок австралопитеков связывали не только кратковременные половые контакты. Половая близость стала порождать более постоянное общение и некоторую заботу о близком существе, оказывающем ответную заботу. Разумеется, никак нельзя сказать, что половое общение в стаде ограничивалось определенными попарными связями «самец-самка». Оно по-прежнему оставалось неупорядоченным. Однако теперь некоторое предпочтение старались оказывать какому-то одному половому партнеру, который нравился больше других, а остальные отодвигались на второй план. Предпочитаемому выказывали больше знаков внимания, к нему относились с большей предупредительностью, с ним проводили больше времени. Брачный сезон у австралопитеков удлинился и это привело к тому, что самцы не отделялись надолго от самок, держались постоянно среди них. Размывались границы подгрупп внутри стад, прежде существовавших по половому и возрастному признаку (молодняк, взрослые самцы, взрослые самки). Переход к постоянному уверенному прямохождению изменил скелет наших прародителей. Особенному переустройству подверглись кости таза. Прямохождение требовало их уменьшения и упрочения. Но роды становились вследствие этого все более мучительными. Появление ребенка сопровождалось болями, возникли многочисленные послеродовые осложнения и заболевания матерей. Ребенок австралопитека типа А был беззащитен перед болезнями и хищниками, как ни одно живое существо. Детская смертность была ужасающе велика166. Австралопитековые взрослели заметно медленнее своих рамапитековых предков. Давно замечено, что чем сложнее организация приматов, тем дольше длится у них детство. Это объясняется просто. Чем развитее животное, тем больше требуется его детенышу времени на усвоение сложных норм поведения в стаде. Нам отпущено такое долгое детство, чтобы мы стали членами сложнейшей общественной системы, усвоив многогранные нормы взаимоотношений в группе себе подобных. Но у всякой медали - две стороны. Растянутое детство означало увеличение возможности гибели до зрелости. Еще одной причиной повышенной смертности было недоедание. Антисанитарные условия тоже накладывали черный отпечаток на жизнь австралопитековых - эпидемии выкашивали целые стада. Зачастую в половую жизнь вступали самки, не достигщие рубежа созревания, то есть 14-15 лет и вовлекали в связь самцов моложе 15-16 лет, что также отрицательно сказывалось на здоровье последних. Растянутые сроки взросления и увеличения детства вызвали рост смертности. Чтобы компенсировать потери австралопитеки перешли к круглогодичному размножению, их половой цикл стал, как у людей, постоянным, а не сезонным. Дети появлялись в любое время года.