— Точно. А потом — королем всего Хонсе, можно не сомневаться, — добавил старший. — Дни Этельберта сочтены. А когда с ним будет покончено, приструнить остальных помещиков не составит труда.
— Ага, — кивнул усатый. — Мы очистили речной путь от диких северян и гоблинов. Палмаристаун присягнул владыке Делавала, и теперь ничто не помешает пустить в дело флот. К весне возьмем в кольцо Энтл, главный город Этельберта. Лишившись продовольственной и военной поддержки с юга, Этельберт долго не продержится…
Бородатый грубо оборвал болтуна, но Брансен успел понять, что речь идет о чем-то чрезвычайно важном.
Впрочем, ему эти разговоры казались пустословием. Какая разница, кто победит и что станет с Хонсе! Брансен не питал нежных чувств к помещикам и надеялся, что они рано или поздно перебьют друг друга и затянувшейся войне придет конец. Одно только позабавило молодого человека: принца Иеслника уже прочили на место покойного Прайда, убитого Гарибондом. По иронии судьбы правителем Делавала и даже королем Хонсе может стать глупец и трус. Именно таков был принц, в чем молодой человек убедился лично, когда однажды спас от кровожадных гномов поври тот самый экипаж, который только что надменно пронесся мимо. Если бы не Брансен, не Разбойник, то Иеслника вместе с женой и охранниками, один из которых получил тяжелое ранение, уже не было бы в живых.
Само собой, Брансен вознаградил себя за хлопоты, причем гораздо щедрее, чем предложил скупой и неблагодарный принц. Но уязвленное самолюбие заставило Иеслника сохранить этот эпизод в тайне.
Кадайль взмолилась, чтобы всадники вывели повозку обратно на дорогу, но те даже не оглянулись. Когда они отъехали на приличное расстояние, Брансен закрыл глаза и восстановил связь с душевным камнем. Цапли снова как не бывало.
— Владыка Иеслник? Король Иеслник? — удивленно прошептал Брансен и тряхнул головой, как будто услышав нечто совершенно невероятное.
Для него это сочетание слов было полной бессмыслицей. Сюрпризом стала и новость о том, что знать Хонсе готова поддержать принца.
Молодой человек взял под уздцы лошадей и увел их с обочины.
— Надо было ехать прямо в Бехрен, как мы и намеревались поначалу, — сказала ему Кадайль.
— Нам не пришлось выбирать, — в который раз повторил Брансен.
Жена вздохнула и решила не спорить. Им обоим хотелось поскорее выбраться из Хонсе, сесть на корабль в порту Этельберт-дос-Энтла и, обогнув хребет Пояса и Пряжки, плыть в Бехрен. Больше всего на свете Брансен мечтал — по крайней мере, он так говорил жене и теще — отыскать Огненные горы и Облачный Путь, обитель жрецов Джеста Ту. Отец Брансена написал книгу, вобравшую многовековую мудрость этого мистического ордена, а мать, Сен Ви, к нему принадлежала. Гарибонд верил, что найдет там исцеление, что ему удастся сконцентрироваться на линии Ки-Чи-Крии, победить бушующий в нем энергетический хаос и навсегда избавиться от необходимости носить на лбу душевный камень. Гематит помогал Брансену использовать жизненную энергию себе во благо. Без камня разнонаправленные силы словно раздирали его на части, превращая в калеку по прозвищу Цапля.
Но как бы ни стремился Брансен к Джеста Ту, сейчас путь туда был заказан, по крайней мере через Этельберт-дос-Энтл — в порту ввели военное положение. Любому, кто оказался во владениях правителя Этельберта без спроса, пришлось бы выбирать между военной службой и виселицей.
Поэтому вместо юго-запада наши герои направились на юго-восток и теперь приближались к Делавалу, столице земель владыки Делавала, будущего короля Хонсе. По дороге им стало известно, что отсюда тоже можно попасть в Бехрен, хотя путь предстоял неблизкий. Сначала вверх по великой реке Мазур Делавал, недавно переименованной в честь правящей семьи, потом через южные воды Хонсейского залива и область мелких княжеств, известную как Нога Богомола.
Без сомнения, такой маршрут был и затратным, и небезопасным, но добираться по суше в разгар войны — безумие. Брансену оказалось проще согласиться с этим, чем признаться себе в том, что он еще не готов к судьбоносному путешествию.
Итак, троица снова двинулась в путь. Дорога вела на запад, но менее чем через милю повернула, и взорам путников открылся знаменитый город. Окруженный южными холмами, он раскинулся в низине, по которой струились три бурливых ручья. Соединившись, они образовывали глубокий водоем, где располагался северный городской причал. Здесь брала начало река Мазур Делавал, чьи быстрые потоки спешили влиться в неспокойные воды северного залива.
Сама столица выглядела именно так, как представляли Брансен, Кадайль и Каллен: бесконечные ряды каменных и деревянных домов, многие в два, а то и в три этажа. Большую часть города, включая центр, окружала каменная стена. За ней возвышался замок. Громадный и величественный, он господствовал над всем пейзажем. Ничего подобного Гарибонду и двум его спутницам видеть не приходилось. Три башни, соединенные между собой, простирались к небесам настолько высоко, что стремление владыки Делавала царствовать надо всем Хонсе сразу переставало казаться абсурдным.