Если тот, кто печется о всей Поднебесной, следует этим правилам, то каждый живущий народ будет пользоваться его благостью. Поэтому говорится: «При совершенствовании Поднебесной ее дэ становится всеобщим»[89].
Тот, кто занимается совершенствованием человека с помощью этого [правила], отделяет благородного мужа от низкого человека. Если те, кто приводит в порядок деревни, приводит в порядок государства, печется о Поднебесной, каждый в своей области будут проводить должное изучение роста и уменьшения [соответствующих дэ], то в тьме случаев не ошибутся ни разу. Поэтому и говорится: «По себе можно познать других; по одной семье можно познать другие; по одной деревне можно познать остальные; по одному царству можно познать другие; по одному государству можно познать Поднебесную. Каким образом я узнаю, что Поднебесная такова? Благодаря этому»[90].
ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ. «О ЗАКОНЕ»
Некто спросил: «Что более насущно необходимо для государства — утверждения Шэнь Бу-хая[91] или Гунсунь Яна[92]?
На это следует ответить: «Их невозможно сравнивать. Если человек не имеет еды десять дней, он умирает; в сильный мороз без одежды он также умирает. Можно ли спрашивать, еда или одежда нужнее для человека? Так что нельзя отказаться от чего-то одного: обе эти вещи необходимы для поддержания жизни. Ныне Шэнь Бу-хай толкует об искусстве управления, а Гунсунь Ян настаивает на использовании [принципа] закона. Искусство управления состоит в том, чтобы на чиновничьи должности назначать по способностям, требовать [от чиновника] исполнительности в соответствии с наименованием [его должности], держать в руках рукоятку жизни и смерти, изучать возможности чиновничества — все это держат в руках государи. А [принцип] закона состоит в том, что уложения и указы издаются государственными учреждениями, а народ в своем сердце крепко помнит о наказаниях, награды выдаются тем, кто остерегается закона, кары падают на тех, кто нарушает указы, — это руководство для подданных. Если государь не владеет искусством управления, то в верхах возникают злоупотребления; если подданные не следуют закону, то низы приходят к смуте, и тут нельзя отказаться от чего-то одного, обе эти вещи необходимы для царей».
Некто спросил: «Почему же нельзя придерживаться искусства управления, но обходиться без закона или придерживаться закона, но обходиться без искусства управления?»
Отвечаю: «Шэнь Бу-хай был помощником ханьского Чжао-хоу[93]. А Хань отделилось от государства Цзинь[94]. Старые законы Цзинь еще не утратили силы, как появились новые законы Хань; указы прежних государей не были отменены, а уже были изданы указы новых государей. Шэнь Бу-хай не проводил этих законов в жизнь и не объединил эти уложения и указы, поэтому было много дурного. Оттого-то те, кому были выгодны старые законы и прежние указы, следовали им, а кому были выгодны новые законы и последующие указы, следовали им. Выгоды от старых и новых [законов] были противоположны, [повеления] прежних и последующих [государей] были противоречивы. И Шэнь Бу-хай хоть десять раз мог помогать Чжао-хоу искусством управления, но зловредные подданные все-таки искажали его слова. Поэтому хотя ему было на семнадцать лет доверено мощное государство Хань, имеющее десять тысяч колесниц, но оно не смогло стать гегемоном; эта беда случилась оттого, что, хотя верхи применяли искусство управления, государственные учреждения не исправили законов.
А Гунсунь Ян управлял государством Цинь так: была учреждена система взаимной ответственности, чтобы собирать сведения о происходящем; были составлены «десятки» и «пятерки», которые подвергались совместным [наградам и] наказаниям: награды были обильными и вызывали доверие, наказания были тяжелыми и неотвратимыми. Поэтому [там] народ трудился изо всех сил, но не просил передышки; преследуя врага, он пренебрегал опасностью, но не отступал; оттого-то это государство стало богатым, а войско сильным; таким образом, и без искусства управления там знали о зловредных, но его богатство и сила все же пошли на пользу только подданным. Когда умерли Сяо-гун и господин Шан, на престол вступил Хуэй-ван[95] и циньские законы не были разрушены, но Чжан И[96] жертвовал [интересами] Цинь ради [получения личных выгод от союза Цинь с] Хань и Вэй. Когда умер Хуэй-ван, на престол вступил У-ван, и Гань My[97] жертвовал [интересами] Цинь ради [получения личных выгод от похода на] Чжоу. Когда умер У-ван, на престол вступил Чжао-сян-ван, и Жан-хоу[98] прошел через Хань и Вэй и на востоке напал на Ци; прошло пять лет, а Цинь не приобрело и одного чи земли, но зато [Жан-хоу] добыл себе владение Таои. Ин-хоу[99] воевал с Хань восемь лет и создал себе владение Жунань. С тех пор все, кто распоряжался в Цинь, были того же сорта, что Ин-хоу и Жан-хоу. Таким образом, при победе в войне почет доставался крупным чиновникам, присоединенные земли становились их личными владениями, это оттого, что государь знал о зловредных, не обладая искусством управления. Господин Шан мог хоть десять раз совершенствовать свои законы, а подданные все же использовали их ради себя, поэтому, [хотя] сильнейшее государство Цинь использовало свои ресурсы несколько десятков лет, оно так и не стало империей; эта беда случилась оттого, что законы хотя и были исправлены в государственных учреждениях, но государь не обладал искусством управлять верхами».
94
95
96
97
98