Сейчас правители, [слушая] речи, радуются их изяществу и не требуют от них точности, что же касается использования [людей], то ценят их известность и не рассматривают их заслуг. Поэтому множество [людей] в Поднебесной, выступая с речами, делает упор на их изящество, а не на пригодность для дела. Оттого-то возвеличивающих прежних правителей и вещающих о человеколюбии и чувстве долга полон двор, а управление не преодолевает беспорядка. В личном поведении [все] наперебой стремятся к возвышенному, не обращая внимания на результат [для государства]. Оттого-то умные люди покидают свои посты и уходят в горные пещеры, возвращают жалованье и отказываются брать [его], а войско не преодолевает слабости. В чем же причина того, что управление не преодолевает беспорядка, а войско не преодолевает слабости? [Оттого что] народ возвеличивает, а правитель считает соответствующим ритуалу именно то, что является средством [ввергнуть] государство в беспорядок. Ныне в стране весь народ рассуждает об управлении, каждая семья хранит у себя дома законы Шана и Гуаня[124], а государство все беднеет. Рассуждающих о земледелии масса, а соху держат в руках немногие. В стране все рассуждают о военном деле, каждая семья хранит у себя дома книги Суня и У[125], а войско все слабеет. Рассуждающих о войне много, а одетых в панцири мало. Поэтому просвещенные правители используют силу [людей], но не слушают их речей; награждают их за успехи, но непременно запрещают то, что ни к чему не пригодно. Оттого-то народ напрягается изо всех сил, чтобы следовать за [своим] повелителем. Ведь земледелие [требует] приложения сил и [очень] утомительно, но народ занимается им, говоря: «Можно разбогатеть». Война — дело [очень] опасное, но народ идет на нее, говоря: «Можно стать знатным». Ныне те, кто совершенствуется в культуре и учености и упражняется в речах и словопрениях, удостоены богатств, хотя и не утомляли [себя] в земледелии; пользуются почетом, как знатные, хотя и не подвергали [себя] опасности на войне. Кто же от этого откажется! Поэтому на сто человек, работающих головой, [приходится] один человек, работающий руками. Когда работающих головой масса, то закон рушится; когда работающих руками немного, то государство беднеет. Оттого и происходят в нашу эпоху смуты. Поэтому в государстве просвещенного правителя нет письмен на бамбуковых дощечках, а обучают закону; не [передаются] заветы прежних правителей, а учитель является чиновником; нет наглецов, самовольно орудующих мечами, а доблестью считается отрубить голову врага [на войне]. Оттого в народе [такой] страны, кто говорит, тот непременно держится закона; кто действует, тот добивается заслуг; кто храбр, тот целиком отдается военной [службе]. Поэтому в спокойное время государство богато, а в напряженное время войско оказывается сильным. Это и называется достоянием правителя. Если накопить достояние правителя и использовать трещины [в стане] врагов, то только таким способом [можно] превзойти пять императоров и сравняться с тремя правителями[126].
А ныне все не так. Внутри страны служилые и народ поступают, как им заблагорассудится; а во внешних [делах] набирают силу болтуны. Когда и во внутренних и во внешних [делах] все обстоит так скверно, не опасно ли ожидать сильного врага? Поэтому среди массы чиновников, толкующих о внешних делах, если кто не принадлежит к союзам «Цзун» и «Хэн»[127] 125 126 Пять императоров — пять мифических древних мудрых государей; у разных древних авторов даны различные перечни их имен. 127 Союз «