В целом, мы не встречаем здесь стилистического варьирования, и эти стилистические формулы очень лаконичны.
Иную картину представляют собой выражения внутренних эмоциональных состояний (переживаний) человека.
Прежде всего отметим интересную особенность. Описания радости и веселия в отличие от горя беднее и стилистически однообразнее. Как правило, это только следующие традиционные сочетания: «Быть в радости великой» («возрадоваться радостью великой») и «веселии великом» («многом»). Описание положительных эмоций представляет собой типичную, очень устойчивую и традиционную формулу. У неё почти нет вариантов. Мы встречаем только следующие случаи незначительных отличий: «Вздрадоваша ся радостию великою» – («Житие Феодосия» (Усп.)3 Единично встречаются сочетания слова радость с эпитетами «неиздреченьная (Усп.), «бесконечная» и в переводной литературе «светлая» (например, в Успенском сборнике). Устойчивым становится сочетание «веселие и радость», а также «веселие и любовь». Как видим, описания «веселья» и «радости» художественно бедно выражены.
Совсем другую картину представляют собой отображения трагических переживаний: памятники пестрят изображением и внешнего состояния – «плача великого» и «слёз», и внутреннего – упоминаниями «печали» («многой», «великой», «злой»), скорби («великой», «многой», «лютой», «неутешимой»), «туги» («великой», «лютой»), «уныния», «горя», «нужи», «беды», «вопля», «напастей», глаголами тех же корней. Особенно широко распространены разные сочетания со словом «сердце». В прямой же речи летописи горестные эмоции выражаются, как правило, словом «лихо». Все же эти сложные и богато стилистически разработанные способы поэтического (художественного) изображения скорби тематически распадаются на две большие группы: первая – описание внутренних трагических состояний людей, связанных либо с преступлениями в междоусобицах, либо с социальными бедствиями, которое чаще встречается в Лаврентьевской летописи с её акцентом на пожарах, восстаниях, случаях социальной несправедливости (например, злодеяния епископа Феодора). Второе – отображение трагических последствий войн, набегов – несчастий, случившихся с целыми областями, городами (из летописей в большей степени – в Ипатьевской). Возможно, такая разность в летописании связана с пограничным положением южнорусских княжеств, и с большим интересом к своим внутренним делам в севернорусских.
Обратимся подробнее к описанию внутренних состояний людей.
Итак, в отличие от описаний радости и плача, которые очень устойчивы и традиционны, описания трагических эмоциональных состояний представляют собой гораздо более разнообразную картину, и изучая их, можно наблюдать различные художественные тенденции.
Перечислим интересующие нас сочетания по широте их распространённости. Наиболее часто встречается «печаль».
Быть в печали (скорби, туге и т.д.)
Быть в великой печали.
«в велице печали бяаше Володимир» («Сказание о Борисе и Глебе» Усп., то же «Житие Феодосия» Усп.)
Быть в печали многой
«беша в печали мнозе его ради и моляхуть ся богу за нь». «Житие Феодосия» (Усп.)
Слово печаль употребляется с различными глаголами и в переводных, и в оригинальных памятниках. Приведём некоторые интересные примеры: «И вспечалова печалию великою Епифан» (Усп.); «да печаль нашю отиметь» (Усп.). «бог же услыша молитву их взъваша бо рече правьдьни и господь услыша я и от всех печали их избавить я» (Усп.); «и се сътвори печаль сестрам» (Усп.); «по чьто ся еси печалию утомил» (Усп.); «печалию по вся дни съдрьжим бех» (Усп.) «Житие Феодосия». «И написа ему опистолию печаль ражающю» (Усп.); «на молитву убежить печаль» (Усп.); «и печалию облияна суща зело и расплакаста ся зело» («Сказание о Борисе и Глебе», Усп.). Заметим, «Сказание о Борисе и Глебе» наиболее насыщено разными описаниями печали с удивительно интересным стилистическим варьированием.
Столь же распространена «Скорбь».
Быть в великой скорби
(восходит к Библии, переводной литературе)
«божествьный же уноша в скърби велице бысть» (Усп.).
Быть в скорби
«аще бо видящее нища или убога в скърьби суща и в одежи худе» (Усп.).
Скорбь сердца
«Вижь скьрбь сердца моего» (Усп.), «многу же скьрбь и мьчатание злии дуси творяхуть ему в пещере твои» («Житие Феодосия»), «ту бежить сетование и скьрьбь» (Усп.).
Интересно то, что мы часто встречаем синонимические сочетания «печаль и напасть», «скорбь и мьчатание», «сетование и слезы». Однако более широко распространено сочетание в «скорби и печали бысть»: например, «то же блаженыи его ради в велице печали и скърби будяшо» («Житие Феодосия», Усп.).