В XII в. в связи с постоянным давлением на юго-восточные рубежи Черниговщины кочевников происходит процесс освоения и заселения земли вятичей (возникают новые и растут старые города и феодальные замки — Вщиж, Брянск, Ормина, Карачев, Козельск, Мценск, Дедославль), причем прослеживается ее прочная связь с Черниговом, хотя в отдельные периоды преимущественное право на них переходит к Киеву.
На правом берегу Днепра северные рубежи Киевщины проходили по водоразделу Припяти, Березины и Немана. Эти земли, населенные дреговичами, почти всегда находились под непосредственным политическим влиянием Киева. Их главный город Туров занимал важное место в истории Киевщины; его не раз отдавали старшему, после великого киевского, князю[20]. Так, при Ярославе Мудром здесь княжил Изяслав Характерно, что, заняв великокняжеский стол, Изяслав оставил Туров за собой. В XII в. эта земля прочно зависела от Киева. Под 1142 г. о ней говорится как о части Киевщины. Обращаясь к Вячеславу Владимировичу, великий киевский князь, Всеволод Ольгович заявил: «Сѣдѣши во Киевьской волости, а мнѣ достоить; а ты поиди в Переяславль, отчину свою»[21]. После ухода Вячеслава в Турове садится сын Всеволода Святослав.
Туровской волостью распоряжались и другие великие князья: в 1150 г., овладев в очередной раз Киевом, Юрий Долгорукий отдал ее сыну Андрею: «Туров, Пинескъ и Пересопницю». Интересно, что центром своего нового надела Андрей избрал не Туров, что представлялось естественным, а Пересопницу: «Андрѣй покловнивъся отцю своему, и шедъ, сѣде въ Пересопници»[22]. В 1154 г. Ростислав Мстиславич, временно утвердившийся на киевском столе, наделил Туровом и Пинском союзного с ним Святослава Всеволодовича: «Се ти даю Туровъ и Пинескъ про то, оже еси приѣхалъ къ отщо моему Вячеславу и волости ми еси сблюлъ»[23]. Через год Святослав Ольгович получил из рук Юрия Долгорукого Мозырь, а Туров киевский князь отдал своему сыну Борису.
В числе киевских городов летопись называет также и Брягин, который в 1188 г. был выделен великим киевским князем Рюриком сыну Ростиславу. В конце XII–XIII в. связь городов бассейна Припяти с Киевом слабеет. Но это не значит, что Туровская земля в это время сложилась в независимую территориально-политическую единицу[24]. Возражая исследователям, полагавшим существование особого Турово-Пинского княжества, М.Н. Тихомиров отмечал, что уже само название этой земли свидетельствует об искусственно сложившемся в исторической литературе выделении ее в особую область. Единственным объяснением этого является несколько обособленное положение Турова и Пинска от Киева и Полоцка. В действительности Турово-Пинская земля как отдельная единица никогда не существовала и является, по выражению М.Н. Тихомирова, ученой фикцией, что подчеркивается отсутствием в названной земле даже единого центра[25]. Анализ летописных известий полностью подтверждает вывод историка; на их основании нельзя ни определить основные центры Туровской земли, ни очертить ее границы.
Расширяя свои владения на западе, киевские князья уже в конце X — начале XI в. вышли на линию Западного Буга и включили в состав своих владений Берестейскую волость, прочная зависимость которой от Киева сохранялась, по-видимому, вплоть до конца XII в. В 1097 г., пытаясь привлечь к союзу великого князя Святополка, Давыд Игоревич сообщает, что теребовльский князь Василько замышляет «заняти волость твою Туровъ и Пинескъ и Берестие и Погорину»[26]. Под 1142 г., рассказывая о раздаче Всеволодом Ольговичем владений своим братьям, летопись называет Берестье, Дорогочин, Клеческ и др.[27] Согласно А.Н. Насонову район Берестья был крайней западной частью киевской территории, которая примыкала с запада к Турово-Пинским землям[28]. М. Довнар-Запольский полагал, что Берестейская и Дорогочинская области не составляли единого политического организма с Туровской землей, а переходили под власть то киевских, то волынских князей[29]. Но, как свидетельствуют письменные источники, и сами туровские и волынские земли нередко оказывались в прочной зависимости от Киева.
Волынь в период феодальной раздробленности почти всегда тяготела к Киевщине, но особо прочными их связи были тогда, когда на великокняжеском столе сидели представители волынской династии Изяслава Мстиславича. Сам он, укрепившись в Киеве, во Владимир вообще не направил князя, рассматривая Волынь как одну из частей великокняжеских владений, где черпал силы в борьбе за Киев. Позднее, в 1150 г., Изяслав отправил во Владимир брата Святополка, однако его роль сводилась к роли посадника: «Пусти Изяславъ брата своего Святополка во Володимеръ, Володимира блюсти»[30]. Сын Изяслава Мстислав, став великим киевским князем, оставил себе Волынь, куда он возвратился после того, как Киев перешел под контроль Андрея Боголюбского.
20