Древнерусские патерики: Киево-Печерский патерик. Волоколамский патерик

л. 361 об. правой рукой по щеке; и с той стороны выпали зубы мои, а я от страшного удара был весь расслаблен и лежал, как мертвый. Когда бывшие в моем доме люди, думая, что я сплю, вошли в комнату, чтобы разбудить меня к литургии, то они увидели меня, расслабленного и полумертвого, и нашли пять зубов на моей постели. Спрашивали, что случилось со мной. Я же, окаянный, едва пришел в себя и рассказал им все, как и тебе; и охватил всех страх, и поняли по описанию, что мне являлся апостол Павел». И со многими слезами прославили они Бога и святых апостолов, молясь, чтобы Бог был милостив к нему ради молитв святых апостолов. Он пробыл //

л. 362 год в монастыре, каясь, а потом умер».

Дополнения

Житие Кассиана Босого. Текст

л. 104 Житие и подвизи вкратце старца Касиана, рекомаго Босого, иже бысть во Иосифове монастыре[404], о немже слышах преже мене бывших, иное же своима очима видех

Сей убо честный старец родом града Переславля, от родителей православных, Козма бе имя ему. И егда дошед свершена возраста, и бысть силою крепок и мужествен, и сводворяяся с жывущими в царской полате. И его ради мужества, и крепости, и силы позна его и самодержець, князь велики Иван Васильевич всея Русии[405], иже и научи его, самодержьца, праволучно стрелы пущати по знамени, и сего ради бысть от дрьжавнаго в чести и в брежении.

И сей Козма некогда разсуди суету ми//ра

л. 104 об. сего, и честь, и славы его, и позна, яко преходна суть, и в небытие преходить, и, яко дым, вскоре по воздуху изчезает, и прииде в монастырь к преподобному игумену Пафнутию, иже в Боровьске[406]. Перподобный же, видя его, яко от усердьства от мира сего отбегша, постриже его во иноческый образ и нарече имя ему Касиан; и бысть у старца в послушании. Преподобный же зело любя его за его смирение, и послушание, и за великиа труды его.

Старцу же Иосифу в та времена устав держащу, и видя его старец Касиян¹ живуща житием крепким, пребывая в посте и в молитвах, паче же в велицем послушании преподобнаго игумена Пахнутиа, и прилепися к нему духовною любовью о Христе. Старец же Иосиф нача помышляти, дабы //

л. 105. опщее¹ житие устроити, еже бы в келиах здравым и могущим не ясти, ни паки питии или что снедно имети, но все бы трапезою и равностию довлетися; такоже и одежа, и обуща — все бы имети обще, своего же никако не имети, но украшатися безоимением и равностию, — якоже бысть и в апостолех, иже во мнозех телесех яко едина душа, иже есть имение всем равно и телесное требование обще всем, — еже не услажатися мира сего красотами, но имети в памяти, еже о души попечение и како изьбыти² мукы вечныя[407]. Сказа же сей помысл и Касиану-старцу, и отвеща Касиян: «Бог и пречистыя Богородица твой помысл делом соврьшит, а яз с тобою же».

И егда же преподобный //

л. 105 об. игумен Пафнутие отъиде к Господу, и понудиша на игуменство старца Иосифа[408], и паки Иосиф не преста помышляя, дабы совершити свой помысл; и бысть их о сем в совете седмь[409]. И начяша его советникы понужати Иосифа, дабы прешел рускыя¹ обители[410] и лучша изобрал ко спасению душам, а собя бы нигде знаема не учинил. Игумен же Иосиф послуша их совета, и взя с собою единого от советник своих — старца Герасима, пореклу Черного[411], и пройде вся большая обители; и не познаша его ни во едином монастыре. Егда же прииде на Бело езеро во обитель святого великаго чюдотворца Кирила[412], и полюби предание и закон, еже предаде преподобный, узаконоположи², и како братия пребы//вают

л. 106 по заповеди и преданию святаго чюдотворца Кирила, и великою радостию духовною возрадовася, яко обрете, яже помышляше.

И егда прииде на место, идеже ныне пречистыя обитель, и бысть знамение[413]: освети молниа, паче солнечнаго света, солнцу же сияющу, а воздуху светлу сущу; бысть же сиа яко от полудьни. И полюби игумен Иосиф место, и начя тружатися с немногою братиею, и пребывая в великих трудех, в посте и в молитвах.

Сей же старец Касиян, о немже нам слово, прииде на другой год ко Иосифу, и видя старца игумена Иосифа и с ним братию в великих трудех стражуща, и поревнова им духовною ревностию, и нача с ними тружатися. И возложи //

404

Иосиф Волоцкий (1439/1440—1515) — крупный церковный деятель и писатель, ученик Пафнутия Боровского, основатель волоколамского монастыря Успения Богородицы (1479), позднее получившего его имя. Иосиф Волоцкий был сторонником сильной великокняжеской власти, защитником монастырского землевладения и строгого общежительного устава, идеологом «воинствующей» церкви в борьбе с еретическими движениями конца XV — начала XVI в. Местное почитание Иосифа Волоцкого как святого началось с 1579 г., повсеместное празднование было установлено собором 1591 г. Основанный им монастырь был центром иосифлянской школы монашества, книгописной культуры ХV-ХVІ вв. Здесь в заточении находились Вассиан Патрикеев и Максим Грек. Постриженниками монастыря были крупнейшие церковные иерархи, писатели и книжники XVI столетия (митрополит Даниил, казанский архиепископ Гурий Руготин, Досифей Топорков, Нифонт Кормилицын, Евфимий Турков и др.). О волоколамском Успенском монастыре и его основателе рассказывается в Надгробном слове Иосифу Волоцкому, Волоколамском патерике, житиях Иосифа Волоцкого, Летописчике Иосифа Санина и др. произведениях древнерусской литературы XVI в.

405

Иван III (1440—1505), великий князь Московский (с 1462), сын Василия II. Проводил политику централизации Руси, присоединил Ярославль (1463), Новгород (1478), Тверь (1482) и др. Был организатором «великого стояния на Угре» (1480), в результате которого на Руси было свергнуто монголо-татарское иго. Во время правления Ивана III, принявшего титул великого князя «всея Руси», велось активное строительство в Москве, новом политическом и культурном центре страны, был составлен Судебник 1497 г., вырос авторитет Московского государства в делах международной политики.

406

Пафнутий Боровский (1394—1477) — игумен основанного им в 1444 г. недалеко от Боровска монастыря Рождества Богородицы, который стал одним из авторитетных русских монастырей ХV-ХVІ вв. Монастырю покровительствовал великий князь Иван III; постриженниками Пафнутия были Иосиф Волоцкий и его брат Вассиан, позднее ставший архиепископом Ростовским. Пафнутий Боровский был канонизирован как общерусский святой на церковном соборе 1547 г. Рассказ о последних днях жизни Пафнутия и канон ему принадлежат боровскому монаху Иннокентию (конец 70-х годов XV в.), житие святого написано Вассианом Саниным (до 1515 г.), Повести отца Пафнутия входят в состав Волоколамского патерика Досифея Топоркова.

407

Ср. Мф. 18:7—8; 25:46.

408

В агиографических сочинениях об Иосифе Волочком сообщается, что он стал игуменом боровского Рождественского монастыря по завещанию Пафнутия, умершего 1 мая 1477 г., и решению великого князя Ивана III, однако в Записке Иннокентия о последних днях жизни Пафнутия Боровского не упоминается о выборе им преемника.

409

Иосиф Волоцкий, став игуменом Пафнутьево-Боровского монастыря, попытался ввести в нем строгий общежительный устав, но встретил сопротивление со стороны монастырской братии. Его план поддержало только семь человек, в том числе братья Иосифа — Вассиан и Акакий Санины, а также Герасим Черный и Кассиан Босой.

410

По мнению Я.С. Лурье, уход Иосифа из Пафнутьево-Боровского монастыря объяснялся столкновениями нового игумена с Иваном III (на эту причину указывал сам Иосиф), в то время как авторы житий святого связывали уход лишь с наличием сильной внутримонастырской оппозиции. С конца 70-х годов XV в. до начала XVI столетия отношения между Иваном III и Иосифом Волоцким были конфликтными. Во время присоединения Новгорода Иван III провел секуляризацию части церковных и монастырских земель, великий князь покровительствовал еретикам — противникам монашества, поэтому Иосиф совершил переход из Пафнутьево-Боровского монастыря, находившегося под юрисдикцией Ивана III, в земли удельного князя Бориса Волоцкого, где основал свой монастырь Успения Богородицы (1479). См. подробнее: Лурье Я.С. Иосиф Волоцкий как публицист и общественный деятель // Послания Иосифа Волоцкого / Подготов. текста А.А. Зимина и Я.С. Лурье. М.; Л., 1959. С. 41—47.

411

Герасим Черный — монах Пафнутьево-Боровского монастыря, один из ближайших сподвижников Иосифа Волоцкого. Он поддерживал Иосифа, хотевшего ввести в боровском монастыре строгий общежительный устав, сопровождал его в путешествии по русским монастырям (1478—1479), вместе с Иосифом участвовал в основании волоколамского Успенского монастыря. По свидетельству Жития Иосифа Волоцкого редакции Льва Филолога, Герасим Черный какое-то время «вне обители отшельническый живяше» и «толико постящася, яко и внутренняя исхожаше ему и повредити зело утробу». Герасим Черный был профессиональным книгописцем. Иосиф Волоцкий считал его рукописи книгами «мастерского письма». Лев Филолог указывал, что книжное «трудоделие» Герасима Черного «мниси в церкви доныне как богатство некое храняще имеют». По Описи 1545 г. в монастырской библиотеке было 16 рукописей работы Герасима Черного, причем одно из Евангелий он переписал совместно с Иосифом Волоцким, другое Евангелие хранилось «В большей церкви на престоле» (см.; Книжные центры Древней Руси: Иосифо-Волоколамский монастырь как центр книжности. Л., 1991. С. 24, 26—31, 33, 35). Герасим Черный защищал интересы монастыря на переговорах с волоцким князем Федором Борисовичем. Иосиф Волоцкий в Послании Борису Васильевичу Кутузову упоминал, что князь Федор, не желая возвращать деньги, взятые им из монастырской казны, «хотел черньца Герасима Чернаго кнутием бити», когда тот напомнил о долге. Когда волоцкий князь захотел отобрать у монаха «Псалтырю добру», то Герасиму пришлось переправить книгу в Троице-Сергиев монастырь. По определению Евфимия Туркова, Герасим Черный, подобно Иосифу Волоцкому, Кассиану Босому и Ионе Голове, является «начальником» и «учителем» русского монашества.

412

Монастырь был основан Кириллом Белозерским в 1397 г. на берегу Сиверского озера. В конце ХV-ХVІ в. он был одним из центров религиозно-политического течения «нестяжателей». Монастырь славился своим скрипторием, имел богатейшее собрание рукописных книг и икон. По данным Жития Иосифа Волоцкого редакции Саввы Крутицкого, в конце 70-х годов XV в. только в нем сохранялся строгий общежительный устав: монастырь был «не словом общий, но делы». В Житии Иосифа Волоцкого редакции Льва Филолога сообщается, что Иосиф, скрывая свой высокий сан игумена, жил в Кирилло-Белозерском монастыре больше года, работая в «хлебне», но после разоблачения был вынужден уйти из монастыря, избегая славы. Странствуя по другим русским монастырям, Иосиф убедился, что «един же Кирилов монастырь общества уставы соблю— дати неврежены» Традиции монашеского общежития в Кирилло-Белозерском монастыре, восходящие к греческому Студийскому уставу, принятому в Киево-Печерской лавре, были развиты Иосифом Волоцким в краткой редакции Устава, действовавшего в основанном им монастыре в конце XV в. Этот Устав предполагал личное «нестяжание» монахов, строгую дисциплину, обязательность «рукоделия».

413

В Надгробном слове Иосифу Волоцкому Досифея Топоркова рассказывается о поиске места для основания монастыря и о знамении «ловцу», который «прииде на брег реки Струги, и на том месте молния облиста (бе же тогда воздуху чисту сущу)». В Житии Иосифа Волоцкого редакции Саввы Крутицкого сообщается, что на место основания монастыря указали «вихорь страшен», «лес ломяще», «молниа паче солнечных лучь». Видимо, эти произведения входили в круг источников для составителя Жития Кассиана Босого.