31. РНБ. Собр. М.П. Погодина (Ф. 588) N 1024. Златая Матица XV в.; 1°; 409 л.; крупный устав, близкий к полууставу, в два столбца. Печерский патерик занимает л. 229об.—339. Инородные включения в Патерик: жития Андрея Юродивого, Варлаама и Иоасафа, рассказ о крещении княгини Ольги и др. О ркп. см.: И — с. 498—504; А — с. 64—66.
32. РГБ. Собр. Рогожского кладб. (Ф. 247) №448[526]. Сборник исторических и эсхатологических статей втор. пол. XV в. (л. I, 1—3, 114 — позднейшие); 4°; I 432 л. (1 чист.); полуустав нескольких почерков. Печерский патерик занимает л. 3—113. Инородные включения в Патерик: Житие Михаила Тверского, Сказание о крещении княгини Ольги и князя Владимира, Слово Нектария на память Феодора Тирона.
33. РГБ. Собр. П.А. Овчинникова (Ф. 209) № 236. Измарагд и Киево-Печерский патерик перв. пол. XVII в. (1649 г.? см. запись на л. 9); 1°; 330 л. II; полуустав. Печерский патерик занимает л. 261—320. Добавления к Патерику: Повесть о Варлааме и Слово о черноризце, исходящем из монастыря, вычлененные из Жития Феодосия Печерского Нестора.
34. РГБ. Собр. Н.П. Румянцева (Ф. 256) № 306. Ркп. XIX в.; 1°; 12 л.; скоропись. Выборка из патерика редакции Ф (РНБ. Софийское собр. № 1365), сделанная для Н.П. Румянцева в Новгороде. О ркп. см.: М стлб. 137—144; Ш — с. 48; А с. 66.
= 35. РНБ. Соловецкое собр. (Ф. 717) № 452/485[527]. «Лавсаик» XV в.; 1°; 303 л.; полуустав в один и два (л. 63—73) столбца. Отрывок из Печерского патерика (Слово об Онисифоре) занимает л. 214—215 (XVI в.). О ркп. см.: А — с. 66.
Редакция А (по терминологии Шахматова, прототип Б) была составлена, видимо, ранее 1406 г.[528], которым датируется самый ранний ее список, являющийся древнейшим списком Патерика. К созданию новой переработки памятника был причастен Арсений, епископ Тверской[529]. А.А. Шахматов предполагал, а В.М. Истрин считал это историческим фактом, что Арсений начал свою подвижническую деятельность в Киево-Печерской лавре, в память о которой основал близ Твери на Желтикове монастырь во имя Успения Богородицы и святых Антония и Феодосия Печерских.
Арсений (ум. 2. III. 1410 г.) приехал на Северо-Восток Руси вместе с митрополитом Киприаном, который сделал его протодиаконом Успенского собора в Москве, а в 1390 г. поставил в тверские епископы. Арсений занял место Евфимия Висленя, которого сместили из-за жалоб тверского князя Михаила Александровича. «Арсений принял назначение в Тверь с неохотой, предвидя смуту и раздоры, но, оставшись в Твери, много сделал для расширения местной книгописной практики и церковного строительства» (Вздорнов Г, И. Искусство книги в Древней Руси. М., 1980. С. 59). При Арсении оживилось тверское летописание, его «замышлением» был создан «Берсеньевский» список Киево-Печеркого патерика. Кроме монастырского строительства в селе Желтикове «на реце на Тмаце», с его именем связано освящение храмов «на Новом Городку» (в честь архистратига Михаила и святого Николы), обновление тверской церкви Спаса Вседержителя. В период епископства Арсений проявил себя как рачительный хозяин, энергичный пастырь, активный политик. Он выступил в роли посредника-миротворца, когда возник конфликт из-за спорных земель между князем Иваном Михайловичем Тверским и князем Василием Михайловичем Кашинским, принял участие в церковном соборе 1401 г., где судили новгородского архиепископа Иоанна и луцкого епископа Савву. Пользовавшийся авторитетом при жизни, Арсений после смерти был причислен к лику святых. Уже в конце XV в. возникло местное празднование Арсению; были составлены Житие и Служба святому, где он прославлялся как человек, который «благородием высок и благодушием изящен, разума мудростию удивлен бысть».
Обращение тверского епископа Арсения к истории Киево-Печерского монастыря и к редактированию Патерика нельзя расценивать только как проявление «некоторой его ностальгии по месту пострига» (Конявская ЕЛ., Прохоров Г.М. Арсений // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Л., 1988. Вып. 2. Ч. 1. С. 69). Живой интерес к памятникам культуры Киевской Руси, особенно к художественному наследию Киево-Печерского монастыря, на рубеже ХІV-XV столетий объясняется усилением борьбы за объединение русских земель, где столкнулись интересы московских и тверских князей, для которых Киев с его святынями — символ былого могущества Руси. Тверской редактор, дорожа общерусским значением Киево-Печерского патерикового свода, исключил из состава памятника эпистолярную часть. Это позволило ему ослабить личностное, частное начало в сочинениях Симона и Поликарпа, а также снять противоречие между реально «многогрешным» образом Поликарпа в послании Симона и условно «многогрешным» образом «списателя» житий печерских святых[530]. Однако принцип подчинения частного общему в Патерике редакции А выдержан не до конца: в ряде случаев рассказы о печерских подвижниках сохранили религиозно-дидактические пассажи, где упоминаются имена владимиро-суздальского епископа Симона, печерского монаха Поликарпа, игумена Киево-Печерской лавры Акиндина.
526
Ср.: РГБ, ОР. Собр. Рогожского кладб. Ф. 247. Опись / Сост. И.М. Кудрявцев, Ю.А. Неволин, Н.Б. Тихомиров, Я.Н. Щапов, Е.П. Маматова. М., 1968. С. 298 (машинопись): «...список особой редакции, с пропусками и вставками».
527
См. подробнее: Описание рукописей Соловецкого монастыря, находящихся в библиотеке Казанской духовной академии. Казань, 1885. Ч. II. С. 126—127, 135.
528
Ср:
529
См.:
530
Ср.: