Подобная концепция, на первый взгляд, логична в изложении отдельных этапов формирования памятника и объяснении различий между Арсеньевской и Кассиановскими редакциями. Однако она вступает в противоречие с фактами историко-литературного ряда: списки Патерика редакций Кассиана в XV-XVІ вв. в количественном отношении существенно преобладают над списками редакции А, хотя в период централизации русских земель общегосударственные интересы должны были возобладать над местными. Кроме того, В.М. Истрин оставил без внимания другие редакции Патерика, и прежде всего реконструированную к тому времени Основную, что привело к упрощению сложной истории текста памятника. Предположение ученого о существовании двух редакций сочинений Симона, безусловно, интересно, но носит гипотетический характер.
Видимо, речь должна идти о двух группах редакций памятника: южной и северной. По справедливому утверждению Истрина, переработки Патерика, созданные вне стен Киево-Печерской лавры, в идейном отношении могут превосходить южные, однако в художественном отношении они значительно уступают им. Поэтому Кассиановские редакции Патерика пользовались у переписчиков и составителей сборников большей популярностью, чем Арсеньевская редакция. Не случайно, что именно к Кассиановской второй редакции Патерика восходят все последующие рукописные и печатные редакции памятника, а именно: польское печатное издание 1635 г., выполненное под редакцией Сильвестра Коссова; рукописная редакция Иосифа Тризны; рукописная редакция Софрония 1655 г. (у Д.И. Абрамовича редакция Калистрата Холошевского); печатные издания Патерика, начиная с 1661 г.[584], — что отражено в стемме № 3, воспроизводящей сложные взаимоотношения между списками «кассиановской» семьи.
На XVII столетие, «бунташное» в общественно-политической жизни страны, ознаменованное острой борьбой традиционного и новаторского в области художественного творчества, стоящее в преддверии открытий русской литературы нового времени, приходится третий пик в редактировании Киево-Печерского патерика. Это явление закономерно, ибо активное обращение к опыту предшествующих эпох характерно для переломных моментов истории: в XV в., накануне монголо-татарского нашествия, создание Печерского патерикового свода подводило итоги развития русской агиографии Киевской Руси и устанавливало ее преемственную связь с литературой Владимиро-Суздальского княжества; в XV в. появление редакций А, Ф, К отражало процесс обращения к киевскому наследию в деле единения и возрождения Руси; в XVII в. интенсивная редакторская работа над текстом памятника, подготовка его первых печатных изданий во многом объяснялись обострением религиозно-политической борьбы в западных областях страны, которая закончилась провозглашением унии[585].
Это повлекло за собой наступление на позиции православной церкви со стороны и католиков, и протестантов. Пытаясь подорвать былой авторитет Киево-Печерской лавры в духовной истории русского народа, они вели борьбу на два фронта: протестанты подвергали сомнению святость печерских святых и совершенные ими чудеса; католики усматривали в чудотворной силе мощей печерских подвижников следование законам, установленным римской церковью, не считая Печерский монастырь национальным оплотом религии, исконно русской святыней. Поэтому первую печатную редакцию Патерика (1635 г.) Сильвестр Коссов снабдил приложениями, где полемизировал с теми, кто «ведет непотребную борьбу с русской церковью»[586]. В предисловии новый редактор Патерика отстаивал мысль о святости мощей печерских подвижников, приводя пространные цитаты из сочинений Григория Назианзина, Григория Нисского, Иоанна Златоуста и других отцов церкви. С. Коссов, как философ, ярче всего раскрывался в споре с противниками, объясняющими нетление мощей физическими причинами[587]. Как историк, он включил в Патерик тексты летописных произведений о крещении Руси, о первых русских князьях и митрополитах, чтобы доказать независимость русской церкви от западной. В порыве религиозно-поэтического экстаза он уподоблял Киевскую землю, богатую святынями, «полю, на котором произрастали и произрастают лилии чистоты, розы терпения», «родительнице ангелов земных», «воспитательнице воинов Христовых»[588].
584
Существует точка зрения, что печатных изданий Патерика редакции Иннокентия Гизеля в XVII в. было три: 1657, 1661 и 1678 гг. См.:
586
Редакция 1635 г. была составлена ио повелению митрополита Петра Могилы, приложившего старание, чтобы «веками сокрытый и ноіребенный в сокровищницах монастырских патерик, то есть жития святых отцов печерских, отряхнувши пыль, явить свету». Цит. по:
587
Позднее в спор с «папистами», которые «видяще не видят и не хотят признатся в видимом: упорствуя в том, что будто сие чудесное святых мощей нетление ничего чудеснаго в себе не заключает, но есть повсему естественное» (л. 3), включился Феофан Прокопович (см. его «Рассуждение о нетлении мощей святых, угодников божиих, в киевских пещерах нетленно почивающих» РГАДА. Собр. Саровской пустыни № 176).