Но паче реченнии33 чернци34 ясно, а не втайне35, //
л. 40 якоже и преже: и ктому не помянутся имена их, аще аз премолчю, от мене и до конца забвена будуть, якоже1 было и до сего дьне. Се же речеся2 в 15-е лето Зигуменства твоего4, еже не бысть помяновено5 за 60 и 100 лет[170], ныне же твоея деля6 любве и утаенаа слышана быша.
7Слово о Григории Чюдотворци
Память любящим Бога присно чтома и хвалима, яко тому угожьшеи8, от него венчашася. Мне же таковыми краситися величие есть, и сим мнюся покрыти студ моего дела: еже токмо воспомяну слышанаа, и творю, яко от мене изискану быти чюдотворию9 тех10.
Иже11 бо рече Господь: «Радость бываеть 12на небеси13 о едином грешнице кающемся»[171], — 14то колма15 паче о толцех праведницех 16аггелом веселитися17, яко тех житие на земли пожиша, и тех славы достоить тем наследником быти. Аще бо сде о плоти не радиша, акы бесплотни18, пожиша и вся житийскаа 19яко20 уметы21 вмениша, да единого Христа приобрящуть. И22 на того волю вся управить, и от него обожение приемлеть, таковый может чюдеса23 творити 24по благодати, дарованей тому25. Без Святаго Духа ничтоже 26дается человеку27, аще не будет дано ему свыше.
Тем же и аз, грешный Поликарп, //
л. 40 об. твоей воли работаа, државный Анкудин1, напишу ти 2мало нечто3 о блаженем Григории Чюдотворци.
Сий убо4 блаженый прииде к святому отцю нашему Феодосию и от него научен бысть житию чрнеческому5: нестяжанию, и6 смерению, и послушанию. Молитве же7 прилежаше паче, и сего ради взя победу на бесы, еже и8 далече сущим впити: «О, Григорие, изгониши ны молитвою своею!» Имеяше бо блаженый9 обычай: по10 всяком пении запрещалныа творити молитвы.
Не трьпя же старый враг11прогонениа12 от него, 13не могай нечим спону житию его сотворити14, научи злыа человекы, да покрадут его. Не бе бо иного 15ничто имея16, разве книг. В едину же нощ приидоша татие и стрежахуть17 мниха, да егда изидеть 18на утренюю, да19, шедше, возмуть вся его. Очютив же Григорий20 приход их, — 21всегда22 не спаше по вся нощи23, поя, моляся24 беспрестани, посреде келиа стоа. Помоли25 же ся и о сих: «Боже, дай же сон рабом твоим, яко утрудишася26, врагом27 угажающе». И спаша28 5 дний и 5 нощий, дóндеже блаженый, призвав братию, возбуди я, глаголя: «Доколе стрежете, покрасти мя хотяще29? Уже30 идете домой31!». Воставше же, не можахуть32 ити, беша бо замерли от глада. Блаженый же дав им ясти и отпусти я33. //
л. 41 Се1 уведав градскый властелин и нача мучити татие2. Стужив же си Григорий3, яко его4 ради предани суть, шед5, 6книгы вдасть7 властелину, татие же отпусти. Прочая же книгы продав и дасть убогим, глаголав тако: «Да не пакы в беду впадут хотящей покрасти8 я9». Рече бо Господь: «Не скрывайте собе10 сокровища на земли, идеже татие крадут, но на небесех11, идеже ни тля и сердца ваша14»[172]. Татие же ти покаяшася чюдеси ради, бывшаго на них, и ктому не возвратишася на прьваа дела, но вдаша собе Печерскому манастыреви 15на роботу.
Имеяше16 же сий блаженый17 мал оградец18, идеже зелие сеяше 19в келии20 и древа плодовита21. На се22 пакы23 приидоша разбойници, и егда взяша 24бремена на ся25, хотяще отъити, и не возмогоша26. И стояша 2 дни неподвижими, угнетаеми бремены, и27 начаша впити: «28Григорий29, пусти ны30, уже31 каемся греха своего и ктому не створим сицея32 вещи!» 33Слышавше же34, 35пришедше черноризци36, яша я37 и не могоша их 38свести с места того. Вопросиша39 их: «Когда 40приидосте семо41?» Татие же реша: «2 дни и две нощи стоим зде». Черноризци же реша: «Мы всегда выходяще, не видехом вас зде». Татие же реша: «Аще быхом видели вас, и42 мы43 молились убо44 быхом вам, плачюще, да бы ны45 пустил46. Се, уже отнемогше47, начахом впити. Ныне же молитеся48, да ны простить»[173]. //
170
На основании этого свидетельства (в сопоставлении с предшествующим сообщением, что жития первоподвижников Печерского монастыря описаны Нестором в Повести временных лет под 1074 г., и началом игуменства Акиндина — 1224 г.) ряд исследователей Патерика датирует сочинения Поликарпа 1234—1239 гг.
173
Данный эпизод «слова» о Григории напоминает одно из чудес Египетского патерика об иноке Феоне, связавшем пришедших его грабить разбойников молитвой, в результате чего они до самого утра не могли двинуться с места.