Индоевропейскую основу *sur- сохранили названия древнерусских поселений Су́рож (в Таврии, Витебской и Черниговской губерниях), Сура́ж (Брянская губерния), Сурожского (Азовского) моря, рек Су́раж (Витебская и Владимирская губернии) и др. Предполагаемое расширение *sur– в *sṷar– привело к древнеиндийскому svarga «небо» и прарусскому имени божества *Sṷarog, породившего свои воплощения на небе и на земле. «Солнце царь, сынъ Свароговъ /…/» упоминалось в «Повести временных лет»,[116] как и его почитатели сварожичи.
На западе Евразии основа *sur- была «забыта», но возникли её магические превращения: метатеза *urs- и перевертень *rus- с восстанавливаемым общим значением «солнцеподобный, огнесветлый». Их появление могло быть связано с возникновением мифа о порождённых солнечным божеством двух собратьях – первомедведе *urs («сияющий, небесный») и первочеловеке *rus («светлый, русый, рыжий»). Взаимно перевёрнутые имена символически передавали родство существ, происшедших от свето-солнечного первотворца, имя которого содержало корень *sur-. Возможно, основа *rus- являлась самоназванием всех древних европейцев, она указывала на их общее происхождение от солнца-света и не была закреплена за какой-либо народностью: так могли называть себя предки италиков, германцев, балтов, славян, армян и др., внешний вид которых отличался от праэтносов средиземноморского типа.1 С этим предположением согласуется топонимика и гидронимика Центральной, Северной и Восточной Европы.[117][118] Предположительно существовавший праэтноним *rus воспроизводят имена русского средневекового ономастикона с основой *rus-/ros-: Руся, Руська, Русенька, Маруся, Веруся, Ируся, Русик (от Мария, Ирина, Марина, Вера, Руслан); Рося, Росенька, Росанка, Роська (от Амвросий, Ростислав, Ярослав).[119]
По мнению М. Фасмера, восточнославянский этноним русь восходит к индоевропейскому *rudsb, которое является контаминацией двух разных морфем и объединяет древнерусские слова русый и ру́дый «кровавокрасный, бурый, рыжий».[120] Эта гипотетическая праформа предполагает лишь один смысловой ряд: санскритское rudrá «яростный, ревущий, красный», греческое ῥόδεος «розовый», праславянское *ruda «руда, красная земля» (и обережное название крови руда), немецкое rot и пр. – с общим значением «кроваво-красный». В стороне оказывается другая цепочка, связанная с выпадением – d– в *ru(d)s: древнеиндийское rušant «светлый, белый», латинское russus, литовское raũsvas «красноватый», древнерусское русый – со значением «золотисто-русый, рыжий, красноватый». Прокопий Кесарийский писал о восточных славянах: «Телом и волосами они не слишком белы или рыжи, и в черноту у них [цвет кожи и волос] не уклоняется, но красноваты они все».[121]
Своего старшего человекоподобного сородича, рыже-бурого с золотисто-русым отливом шерсти «медоведа», прарусы и их потомки чтили как существо, наделённое даром бессмертия. В этом представлении солнечный культ неразрывно соединился с хтоническим. Медведя, воскресительная мощь которого перешла к огневидному порождению Сварога-Перуна, называли Парень, продолжали считать священным защитником от зла и смерти Барином, а также «волохатым» покровителем скота и лесных животных (Волосом, Велесом, Волотом, Волосатым), родным и грозным «зверем».[122]
У восточных славян слова с корнем rus- сохранили «солнечные» значения. Всех светлокожих, светловолосых людей они называли русыми, себя именовали русами, а свою землю светлой, руськой. В.И. Даль приводил выражения: «русь – это мир, белсвет», «на руси – на виду, на открытом месте».[123] Под русью понимался освещённый и освящённый солнцем простор. Праславянское самоназвание *русы было забыто в эпоху расселения славян по Европе и раздробленности на сотню с лишним племён. По-видимому, оно сохранилось лишь на далёкой Волго-Камской окраине восточнославянского мира и вновь возникло вместе с образованием древнерусского государства под названием Земля русь-кая «Земля русов».
117
Возможно, основа *
121
122
Позднейшее противопоставление медведю св. Георгия (Егория), «защитника скота», объясняется миссионерскими усилиями по вытеснению дохристианских верований; вместе с тем народу оказался необычайно близок св. Сергий Радонежский – не победитель, а мирный «укротитель» медведей.