В начале эпохи викингов, т. е. на рубеже VIII и IX вв., во всех скандинавских странах господствовало язычество. Но когда Адам Бременский писал о языческом храме в Упсале, т. е. в конце XI в., во всех скандинавских странах, кроме Швеции, христианство уже было официальной религией.
Всего раньше произошла христианизация Дании. О том, когда она произошла, есть свидетельство знаменитой рунической надписи на одном из двух камней в Еллинге (Ютландия, X в.). Эта надпись гласит: «Король Харальд велел поставить эти камни в память о своем отце Горме и своей матери Тюре, тот Харальд, который завладел всей Данией и Норвегией и сделал датчан христианами». Считается, что Харальд Синезубый (это он говорит о себе в надписи на Еллингском камне) принял христианство около 960 г. По-видимому, его обращение в христианство (согласно церковной легенде в превосходстве христианского бога над языческими его убедило чудо, совершенное немецким епископом Поппо в его присутствии) было решающим моментом в христианизации Дании. Мощная поддержка, которую королевская власть оказала новой религии, помогла ей вскоре стать государственной идеологией.
В Норвегии христианизация тоже была делом королей. Еще Хакон Добрый (умер около 960 г.) пытался ввести христианство (он воспитывался в Англии, где и принял христианство). Но он встретил сильное сопротивление и ничего не добился. Короли Олав Трюггвасон (995–1000) и Олав Святой (1014–1028) действовали более решительно. Исландские саги очень подробно и объективно рассказывают о том, как эти короли насаждали христианство в Норвегии, свирепо расправляясь со всеми противниками новой религии и подвергая жестоким пыткам и казням всех, кто упорствовал в язычестве. Государственной религией христианство стало в Норвегии, в сущности, еще при Олаве Трюггвасоне.
В Швеции борьба христианства с язычеством была более затяжной. Несмотря на то что деятельность христианских миссионеров (немецких, английских, а потом и норвежских, датских и даже русских) началась еще в 20-х годах IX в., а в XI в. несколько шведских королей были христианами, только в конце XI или начале XII в. упсальский храм — главный оплот язычества в Швеции — был разрушен и христианство окончательно упрочилось. Однако история Швеции в XI в. остается во многом неизвестной. В частности, неизвестна дата разрушения упсальского храма и неясно, почему христианство встретило в Швеции более ожесточенное сопротивление, чем в соседних странах. Возможно, это связано с тем, что в Швеции королевская власть была слабее. Несомненно только, что, когда христианство в Швеции окончательно упрочилось, враждебность церкви ко всему, что было связано с язычеством, оказалась здесь сильнее, чем в других скандинавских странах.
В Исландии в эпоху, когда происходила христианизация, не было ни короля, ни правительства, ни войска, ни полиции, ни вообще каких-либо государственных институтов. Годорды — общины свободных людей, годи — жрецы, предводительствующие в этих общинах, альтинг — всеисландское вече, собирающееся раз в год на две недели для суда и законодательства, законоговоритель — всеисландский старейшина, не имеющий никакой власти вне альтинга, — все это совершенно непохоже на государственные институты. В Исландии не было силы, которая могла бы использовать христианство для подчинения себе населения, и поэтому в Исландии христианизация не сопровождалась ожесточенной борьбой между старой и новой религией. Христианство было принято в Исландии в 1000 г. (или, может быть, в 999 г.) как официальная религия в результате мирного соглашения, заключенного на альтинге между язычниками и христианами. В противоположность тому, что произошло во всех других скандинавских странах, в Исландии устная литературная традиция, связанная с язычеством, не подверглась искоренению после того, как христианство стало официальной религией. Культурная преемственность и единство культуры оказались ненарушенными.
Таким образом, применение латинского алфавита для письма на народном языке имело своим результатом возникновение письменной литературы на исландском, норвежском, датском и шведском языках. Однако в Дании, Швеции и Норвегии эта литература оказалась совсем не такой, как в Исландии. Ни в одной скандинавской стране, кроме Исландии, эта вновь возникавшая письменная литература не была преемственно связана с устной литературной традицией, существовавшей в этих странах и уходящей своими корнями в глубь веков. Ни в одной скандинавской стране, кроме Исландии, эта устная литературная традиция не нашла прямого отражения во вновь возникавшей письменной литературе на народном языке. Во всех скандинавских странах, кроме Исландии, вновь возникшая письменная литература была лишена какой-либо самобытности, оторвана от народной почвы, подражательна по отношению к литературам передовых европейских стран и очень бедна. Литература эта возникала либо из чисто практических потребностей (законы и т. п.), либо служила интересам церкви (проповеди, жития святых и т.п.), либо подражала иноземным образцам.