О предки, в сердце моем постоянно была такая мысль: 4—8 удерживая свое семя, я смогу переправить (свое) тело в другой мир. Но, увидев вас в таком положении, висящих подобно птицам, я отвратил (свой) разум от воздержанной жизни, о деды! Я в самом деле сделаю вам угодное: я женюсь — тут не может быть сомнения, — если только обрету когда-нибудь девушку с одинаковым (как у меня) именем. Я возьму себе такую (девушку), если найдется подобная, которая сама будет склонна (выйти за меня) в виде милостыни и которую я не должен буду содержать. Только на такой я женюсь, ежели найду (такую). В противном же случае я не женюсь, и это правда, о деды!
Сута сказал: g—20 И, сказав так предкам, отшельник тот стал (снова) скитаться по земле. И не находит он себе супруги, ибо он уже стар, о Шаунака! И, когда он впал в отчаяние, побужденный предками он ушел тогда в лес и громко стал сетовать, сильно огорченный: «Какие ни есть здесь твари — движущиеся и недвижные или же скрытые, — все да услышат мое слово. Меня, пребывающего в суровом обете, предки (мои), терзаемые горем, побуждают жениться. Из желания сделать им приятное н стремясь жениться на девушке, (которая была бы выдана мне) в виде милостыни, я скитаюсь по всему свету, бедный и печальный, по воле предков. У кого из существ, к которым я обратился, есть девушка, пусть они отдадут ее мне, обходящему все страны. Девушку, носящую одно имя со мною, готовую в виде милостыни сделаться моей женой, если я не должен буду содержать ее, — отдайте мне в жены!». Тогда змеи, кои следили за Джараткару, узнав о его намерении, поведали о том Васуки. И владыка змей, услышав от ннх (об атом), взял украшенную девушку и пошел к нему в лес. И ту девушку предложил там в виде милостыни царь змей Васуки благородному (Джараткару), о брахман! Но тот не взял ее. Думая, что она не одного (с ним) имени и условия содержания ее не выяснены, он остановился в размышлении о конечном спасении своем, колеблясь ее принять. Тогда он спросил об имени девушки, о потомок Бхригу, и сказал: «О Васуки, я не буду содержать ее».
Так гласит глава сорок вторая в Адипарве великой Махабхараты.
Г л а в а 43
Сута сказал:
1—9 И Васуки сказал тогда слово мудрецу Джараткару: «Эта девушка носит одинаковое с тобою имя, она моя сестра, пре-
давшаяся подвижничеству. Я буду содержать твою супругу; возьми же ее, о лучший из дваждырожденных! Я также буду охранять ее всею своей силой, о богатый подвигами!». И когда змеем было дано обещание «я буду содержать сестру», Джараткару отправился тогда в жилище змея. И там он, лучший из знатоков мантр, соблюдавший великий обет, благочестивый и преуспевший в подвигах, взял ее руку, предложенную согласно закону, при чтении мантр. Потом, восхваляемый великими риши, он, взяв супругу, отправился в дивные и прекрасные покои царя змей. Там на приготовленном ложе, покрытом драгоценными покрывалами, стал жить Джараткару вместе со (своею^ «упругою. И, превосходнейший, он заключил там соглашение с женою: «Не должно быть никогда сделано или сказано .(тобою) неприятное для меня. Если же будет сделано неприятное, я покину тебя и твой дом. Запомни же вто слово, изреченное мною». И тогда та сестра царя змей, крайне смущенная и исполненная великой печали, сказала ему в ответ: «Да будет так».
И вот она, прелестная, желая сделать угодное, стала прислуживать супругу столь тяжелого нрава способами, свойственными белым воронам.88 И однажды в благоприятное для зачатия время сестра Васуки, совершив согласно предписанию омовение, приблизилась к своему супругу, великому отшельнику. После этого у нее возник зародыш, подобный пламени, наделенный чрезвычайной аскетической силою и блеском, равным самому огню. И он возрастал, как месяц во время светлой половины. И вот однажды, когда прошло некоторое время, Джараткару, великий подвижник, положив голову к ней на колени, спал, словно он был утомлен. И меж тем как тот величайший из брахманов спал, солнце должно было уже зайти за гору. На исходе дня, о брахман, мудрая сестра Васуки, -боясь нарушения закона, подумала тогда: «Будет ли пристойно, если я разбужу своего супруга, или нет? Ведь он с тяжелым нравом и блюдет закон. Как бы не провиниться перед ним. Если грозит гнев благочестивого человека или же нарушение им закона, то нарушение закона будет тяжелейшим (злом), —
1-24
так я полагаю. Если я подниму его, он, несомненно, разразится гневом; еслн же будет упущено время совершения обрядов в сумерки, то будет допущено нарушение закона». Так рассудив умом, змея Джараткару сказала тогда нежно, сладкоречивая, такое слово тому риши, пылающему аскетической силою, лежавшему подобно богу огня: «Встань,о наделенный великой долей, солнце уже клонится к закату. Почти сумерки обрядом, о господин, прикоснувшись к воде, ибо ты соблюдаешь обет. Пришло время для совершения Агнихотры,8® минута приятная и страшная. Наступают уже сумерки на западной стороне, о господин!». Когда было так скавано, тот знаменитый Джараткару, великий праведник, с дрожащими губами сказал супруге такие слова; «Ты проявила этим пренебрежение ко мне, о змея! При тебе я не буду жить больше и уйду, как и пришел. Ибо нет, о прекраснобедрая, силы у солнца, чтобы, когда я сплю, зайти в обычное время, — такая уверенность в моем сердце. Если кому оказано пренебрежение где-нибудь, то не подобает ему жить там, а тем более — мне, благочестивому, или подобному мне».