Интересно, что в 1905 году исследователь Байкала А.М. Станиловский, посетив устье р. Фролихи, нашел в прибрежном песке большое количество «черепов тунгусов». Связаны ли они с эвенкийским родовым некрополем или с захоронениями шаманов — сказать невозможно. Однако таежные охотни-
 |
| Эвенки-рыболовы на р. Сосновке {Северный Байкал). С открытки XIX века |
Старинный рисунок эвенкийского стойбища. В верхнем левом углу "мировое дерево "; правее — ритуальное действо у костра;
в правом нижнем углу — чум шамана с камлающим жрецом
ки и рыболовы не хоронили умерших там, где они проживали. Массовость же черепов можно объяснить случившейся в XIX столетии повальной эпидемией оспы, когда в один момент вымирало все стойбище, и хоронить людей было некому. Однако находка А.М. Станиловского «перекидывает» мостик со времени И.Г. Георги до наших дней: значит, это и есть следы информаторов российского ученого, жившие здесь родовым стойбищем из 12 чумов (семей)?
Рассказали тунгусы и о высокогорном озере Ассинга (совр. Фролиха), почитаемом бездонным, в глубинах которого, якобы, обитают страшные зловредные духи-божества. Из-за боязни стать утопленниками местные жители совершенно не занимались на нем рыбным промыслом: водоем буквально кишел весьма ценным видом байкальской форели — красной рыбой да-
ватчан. Есть интересное указание географа К. Риттера о том, как студент Лебедев за короткий срок добыл примитивной острогой 30 крупных особей этой весьма вкусной рыбы.
Но культовое значение имела не только бухта Фролиха. Неясно, бывал ли Георги в соседнем заливе Байкала Аяя, но на эвенкийском языке слово яя дословно означает «шаманить». Если быть более точным, то это такая часть шаманского камлания, когда происходит ритуальное пение-просьба о благополучии, обращенная к духу священного огня. Яян же означает «шаман». Так что и в этой бухте жил тунгусский жрец, проводивший соплеменникам некие ритуальные богослужения о достижении промысловой удачи на охоте или в рыболовстве.
Из дневников Георги явствует, что побывал он на береговом утесе Хаман-кит, находящемся на южном конце бухты Хакусы со знаменитым горячим источником. Есть мнение, что топоним хаман означает «шаманский», а кит — с кетского «человек». Отсюда, мол, буквальное понимание «шаман-человек». В прин-
 |
| Тип эвенкийского культового места "чилчилкан |
ципе, это верно, но дадим небольшое уточнение. Учитывая своеобразный баргузинский говор здешних поморов Байкала, слово хаман нужно произносить от слова саман. В эвенкийском языке саман, саманил, самандры обозначает одно из четырех значений смысла слова «шаман», «шаманить». Здесь корень саман обозначает наименование всех ритуальных телодвижений (пляску, прыжки) шамана во время камлания. Б.В. Болдырев в свое время высказал мысль, что корень саман в современном эвенкийском языке неотделим, но исторически и этимологически
его можно расчленить на са — «знать» и манн — «имеющие склонность к действию».
По данным Георги, Хаман-кит — это «особо чтимый утеси-
С_кала Х„ аман (Шаман).-кит.
Общий вис)
стый мыс Святого моря» (т.е. Байкала). К. Риттер, пересказывая сведения своего предшественника, писал: «Между множеством его скал особенно возвышаются три, подобно отвесным столбам, футов на 200 (около 30 сажень) над поверхностью озера. Одна из них похожа на колоссальную человеческую голову с саженным носом и глубокими темными впадинами, похожими на глаза; в расселине, представляющей рот, гнездятся целые стаи морских ворон или бакланов, которые вообще водятся на этом берегу Байкала. Два других скалистых столба из темного кварца роговиковой породы не имеют столь определенной формы».i
По сведениям, собранным И.Г. Георги, местные тунгусы XVIII столетия называли это мыс Хаман-рил, причем принимали первый столб за морского бога Дианду, а два других столба — за более низшие божества. «Оттого туземцы весьма чтут столб, — пересказывает Георги К. Риттер в 1879 г., — что шаманы ездят даже на поклонение Дианду, для того, чтобы он воспретил морским волнам потоплять упавших в озеро тунгусов, чтобы он повелел волнам пригонять к берегу стада рыб и т.п.» В другом месте Риттер еще раз подчеркивает, что Шаманский мыс есть жилище «морского бога Дианду с двумя низшими божествами».