– Покормишь старика? А то с вечера маковой росинки во рту не было. С самого Вольфбура.
– Конечно. Герфур! – Крикнул воевода. Он и сам ощущал зверский голод, и казалось, что мог один умять целый казан так вкусно пахнущего кулеша.
– Да, мой воевода. – В палаточном проёме показался отрок в уже одетых доспехах, торопливо застёгивающий наручи, отчаянно зевающий, и пытающийся скрыть это всевозможными способами.
Рутгер рассмеялся, глядя на ужимки друга, и попросил:
– Принеси вождю клана нашего кулеша.
* * *
Время близилось к полудню, но жарко не было. Солнце, ещё утром собиравшееся светить во всю силу, надёжно спряталось за свинцовые, тяжёлые облака, словно не хотело смотреть на копошащихся внизу людей. Что значат для него люди с их бедами и радостями? Что значит их смерть и жизнь? Что их война и мир? Существование каждого из них – это всего лишь вспышка молнии в бездне вселенной. Кто будет помнить о них? Только люди, и то, если они оставят свой след на земле.
Стоя на стене Рутгер всматривался в горизонт, и пытался что-нибудь разглядеть. Дозорные сообщили, что враг приближается. К основанию стены с помощью верёвок спустилась сотня воинов. Это было необходимо, чтобы челманы ухватились за приманку, и решились использовать свой конный удар, чтобы сами заскочили в ловушку, и сами себя уничтожили во рву. Сколько их там погибнет?
– Рутгер!
К молодому воеводе подошёл Сардейл и подал пернач, с рукоятью длиною в два локтя. Как бы извиняясь, что оторвал его от раздумий, он пожал плечами, и сказал:
– Когда сойдёмся щит к щиту, для меча будет мало места. Вот тогда тебе и пригодится пернач. В общей свалке это самое лучшее оружие. Разит наповал, и не застревает в доспехах.
– Я не умею им обращаться.
– Это тебе только кажется. Это точно так же, как и бой мечом. Поверь мне, в тесном строю – это лучшее, что смогли придумать виги за долгие века своих военных походов. А вот жезл воеводы я бы оставил в палатке.
– Он мне нисколько не мешает. – Отрок поправил серебряный жезл, торчащий за поясом. Он был небольшим, чуть меньше локтя в длину, и действительно не мешал.
– Не в этом дело. Видя его, челманы будут знать, кого им нужно будет убить первого, а потеря воеводы для нас будет равносильна смерти.
– Ничего, я думаю, что смогу отбиться.
Рутгер взял в ладонь ещё тёплую рукоять, сделал несколько пробных замахов. Оружие было непривычным, и чуть тяжелее его меча, но приноровиться к нему было не сложно.
Неожиданно всё смолкло, и в повисшей тишине можно было расслышать даже жужжание мухи. Тяжёлый, отдалённый гул неумолимо приближался из степи со стороны Чёрного Леса. Это был топот сотен лошадей. Это был топот наступающего врага. Сын Ульриха огляделся, посмотрел на напряжённые лица воинов. Что может быть страшнее смерти? Она так же жестока и к отроку, и к седому ветерану. Любой человек жаждет жить, но не каждый может жить так, как хочет. Что значит жизнь без свободы? Ради свободы стоит презреть страх смерти, и выступить против врага. Ради свободы стоит умереть, чтобы дети могли жить свободными.
На линии горизонта что-то блеснуло, на мгновение освещённое выступившим из-за туч солнцем, стало расширяться, и скоро заполнило собой всю степь, от края до края. Можно было различить знамёна, поднятые среди общей массы воинов, и выглядевшие как редкие островки на разлившейся реке в весеннюю пору. Казалось, что поблёскивающие доспехи заполонили собой всё пространство, насколько хватало взгляда. Глаза уже могли разглядеть отдельных всадников, вырвавшихся из общего строя вперёд. Оскаленные морды сотен лошадей, чёрные провалы ртов, открытые в едином крике, сотни наклонённых копий. Вот она, смерть, какую не сможет никто остановить.
Рутгер как заворожённый смотрел на несущуюся на Волчьи Ворота орду, и не мог выговорить ни слова. Так его всё это поразило. Он поймал себя на мысли, что если бы не плечо стоящего рядом Сардейла, то попятился назад. Настоящее оказалось гораздо страшнее, чем он думал. Сможет ли ров, пусть даже и глубокий, остановить эту всесокрушающую лавину? Не слишком ли наивна его затея? Но ведь и седые ветераны, и опытные воины одобрили его план! Не могут же они все вместе взятые, ошибаться! Что ждёт впереди? Бесславная гибель под тысячами копыт? Тщетность всех усилий? Или что-то ещё более страшное, чем сама смерть? Уничтожение всех вигов как народа? Крушение и разграбление страны Лазоревых Гор? О, Бессмертный Тэнгри! Укрепи дух своих земных воинов, дай силы, чтобы каждый умер с честью, сопровождаемый достойной свитой поверженных врагов. Не дай Вольфбуру сгореть во всепожирающем огне войны.