– Проклятье. Клянусь, гаары нам ещё ответят за свои козни. Мы ещё им напомним битву при Балте!
– А что ты мог ожидать ещё, от своего вечного врага? Наши отцы и деды всегда воевали с гаарами, и так будет продолжаться вечно. Виги не могут жить в дружбе с теми, кто поклоняется другим, не понятным им богам. Вспомни поговорку! Вигу надо знать только два имени! Врага – чтобы убить, и друга – чтобы выпить с ним вина. – Хранитель поднялся. – Я думаю, на этом наш Совет можно закончить. Балвер, ты единственный, кто услышал меня из свиты Владыки.
– Я не из свиты. – Воин грозно сверкнул глазами, и гордо вскинул голову. – Я – военный вождь. Я – сила и мощь Великого Вольфбура.
– Хотелось бы верить, что всего этого достаточно, чтобы спасти наши горы от разорения, а людей от рабства… – Жрец медленно, шаркая ногами по каменным плитам пола, удалился, и плотно закрыл за собой массивную, обитую кованым железом дверь.
Охрана и слуги были отпущены, чтобы никто не слышал слов, произнесённых в тронном зале военного вождя, и их обязанности приходилось выполнять самим членам Совета.
Стало уже заметно темнее, и Вальхар сам зажёг несколько факелов, укреплённых на стенах. Затем он подошёл к трону, и внимательно посмотрел на вождя. Балвер ждал. Он знал, что им предстоит ещё долгий, серьёзный разговор, и темой для этого разговора будет и будущая война, и скорая измена Владыке.
Оба вождя молчали. Они словно боялись нарушить тишину, и услышать друг от друга то, что давно уже хотели сказать, но не решались. Ещё бы! Они давали клятву верности Владыке Вольфбура, и в то же время понимали, что больше так жить невозможно, что как раз назрел момент решить, где находится каждый из них. С вигами, или с кучкой обнаглевших, зажравшихся лордов и знати? Что важнее – страна Лазоревых Гор, или власть, что себя полностью изжила? Кто поддержит их? Кто пойдёт за ними? Не смотря ни на что, многие воины кланов, да и простой люд верят в «доброго Владыку». Они уверены, что он просто не знает о бедственном положении народа. Он не знает, что налоги повышаются каждый месяц, что войску уже давно не выплачивают жалование, что рудники, гордость и сердце Лазоревых Гор, в руках у лорда Сатвела, и люди, работающие там, не имеют никаких прав, находясь на положении рабов.
– Я считаю себя свободным от клятвы. Я клялся служить народу, а не лордам и их прихвостням. – Первым заговорил Вальхар. Его негромкий голос в тишине зала прозвучал как гром, как предвестник скорой бури.
– Мой старый друг… Мы давали клятву, и подтверждали её кровью, но мы давали её не этому правителю. Тогда он был другим, ещё не знавшим, что такое власть. Всё изменилось. Мы решились на измену. Сможем ли мы оправдать себя в глазах потомков?
– Разве это измена? Мы всего лишь восстановим законы, что завещали нам наши предки, когда люди были равны между собой, и жизнь хоть и была полна опасностей, но тогда мы были счастливы.
Балвер кивнул. Зачем говорить лишние слова? Они друг друга поняли, а это главное. Они улыбнулись, и пожали руки. Каждый из них знал, и был уверен, что не бросит друга, какая бы беда ни случилась, и если надо будет, ни мгновения немедля, подставит свою грудь под мечи врагов.
– До смерти?
– До смерти.
– Теперь нам надо обсудить предстоящую войну. Сейчас не до смены власти. Надо созывать Совет Вождей…
– … и зря терять драгоценное время? Ты же знаешь, что вожди решат именно то, что ты им предложишь. Владыка не сделает ничего, чтобы позаботится о вигах. Он будет занят спасением собственной шкуры, и своих сокровищ. У нас давно не было ни битв, ни набегов, но как это ни странно, войско готово встретить врага. Я сужу по положению дел в клане Снежного Барса. У нас выросло поколение воинов, чьи мечи не пили кровь. На военных игрищах они показали себя с лучшей стороны, ни в чем, не уступая ветеранам, но ведь битва и игры – разные вещи. Не знаю, как они поведут себя в сече. Я надеюсь на их молодость, и веру в то, что они бессмертны…
– Не слышу твёрдости в твоём голосе! Благородный Вальхар! Давно ли ты стал таким нерешительным? Рядом с ветеранами они не отступят ни на шаг. Они ещё покажут себя, я в этом уверен. Особенно Рутгер. Ведь сын не может подвести памяти отца!
Балвер замолчал. Он думал, что до чего странно устроена жизнь. До сегодняшнего вечера он даже не предполагал, что у его друга, павшего в битве при Балте, есть сын. Да это и не удивительно. Не в обычае вигов говорить кому-то о своей семье. Так повелось ещё от предков. Считалось, что разговоры об этой теме привлекают к ним злых духов. У самого военного вождя не было ни семьи, ни детей. Как-то не сложилось в более ранние годы, а теперь уже поздно. Да и стоит ли, когда в скором будущем грянут большие, кровавые перемены? Его род угаснет с его смертью. Это тяготило его, но что можно было поделать? Рутгер… Он не видел его ни разу, но уже чувствовал, что полюбил его всем сердцем. Наверное, потому, что любил и его отца, Ульриха? Неважно. О, Бессмертный Тэнгри! Если бы ты знал, как ему хочется иметь сына!