Дошедшие до наших дней следы таких первобытных пиршеств служат самым надежным свидетельством пребывания палеоиндейцев в долине Мехико в конце ледниковой эпохи. Одно из них было обнаружено в 50-х годах мексиканскими, археологами близ местечка Санта Исабель Истапан: это — скелет мамонта, наверняка убитого человеком. Обсидиановый ножевидный наконечник копья всё ещё торчал между ребрами животного, а несколько других орудий, предназначенных для убийства и разделки туши зверя, валялись вокруг гигантских костей, отчетливо указывая и на уровень техники первобытного человека тех времён, и на дату — IX–VIII тысячелетие до н. э. Таким образом, в Истапане учёные впервые получили твёрдые доказательства в пользу того, что человек жил на территории Мексики одновременно с исчезнувшими в конце ледниковой эпохи гигантскими животными. И всё же, когда держишь в руках эти узкие кремнёвые наконечники копий и дротиков, трудно представить себе, что древний охотник мог успешно охотиться с их помощью на гигантских животных ледниковой эпохи. Это неправда, что такой наконечник расскажет нам о первобытных людях столь же много, как и керамика о древних земледельцах. Но если заметить, что наконечники типа Фолсом археологи находили главным образом в рёбрах бизонов, а более ранние наконечники типа Кловис в основном среди рёбер мамонтов, то уже одно это говорит о многом. Правда, чтобы представить себе повседневную жизнь первобытных охотников и их борьбу за существование, скупые археологические находки необходимо дополнить полётом живого воображения. Вот, например, как описывает охоту на бизонов в ту далекую эпоху археолог из США Джон М. Корбет:
«Десять тысяч лет до нашей эры. Усталые и голодные охотники осторожно приблизились к группе бизонов, не без труда отогнанных от основного стада. Десять бизонов остановились, наконец, у маленького ручейка в изгибе каньона, чтобы утолить жажду. Полтора дня люди неотступно следовали за стадом в надежде, что животные перестанут бояться и их можно будет окружить и приблизиться к ним для нанесения смертельного удара. Наконец, это мгновение настало. Двое охотников с противоположных сторон осторожно взобрались на крутые откосы каньона в поисках места, откуда они могли бы сбросить на животных большие камни или метнуть вниз свои смертоносные копья. На дне ущелья их терпеливо ожидали пять соплеменников, спрятавшихся в высокой траве. Когда все приготовления были закончены, предводитель дал условный сигнал. И вот на мирно пасущихся бизонов полетели сверху обломки скал и засвистели в воздухе прицельно брошенные копья. Одно или два пролетели мимо цели, но несколько вонзились в бока одного из зверей. Перепуганные бизоны помчались вон из опасного места, но один из них был опасно ранен и явно отставал от остальных. Охотники сконцентрировали всё своё внимание только на этом животном, и вскоре ещё три копья поразили его. Зверь рухнул на землю, катаясь в предсмертных судорогах…»
Можно, конечно, продолжить описание этой доисторической сцены: представить, как охотники разделывают ещё тёплую тушу, вырезают мягкие части — сердце, почки, печень и сразу же жадно их пожирают; затем взваливают на плечи самые сочные куски мяса и несут к стоянке, где их радостно встретили женщины и дети, сидящие у ярко горящих костров.
Приблизительно так же проходила охота и на мамонтов.
Однако не следует думать, что мясо мамонтов, носорогов и бизонов являлось непременной частью ежедневного рациона людей того времени. Для получения такой ценной добычи требовались усилия большой группы охотников, каждый из которых шёл в данном случае на смертельный риск в схватке с могучим и свирепым зверем. Редкие удачи часто сменялись здесь жестокими потерями. И первобытные общины предпочитали в повседневной жизни больше полагаться на добывание мяса с помощью охоты на мелких животных — сусликов, кротов, белок, кроликов. Надо сказать, что простая полевая мышь значила в ежедневном рационе палеоиндейца неизмеримо больше, чем мясо мастодонта или носорога. Во всяком случае, остатки мышей, обуглившиеся, но с полным набором костей скелета, найденные на древних стоянках, показывают, что люди заглатывали зверьков целиком, вместе с шерстью и хвостами. Огромную роль в их питании играли и всевозможные съедобные растения. Эта пища была в определённое время года всегда под рукой, и проще было сорвать поспевший плод или выкопать съедобный корень, нежели весь день гоняться за быстроногим оленем.