Таким образом, последние семь столетий доиспанской истории страны, вернее лишь ее важной области — Тихоокеанского побережья, получили вполне надежную основу в виде исторических и археологических фактов. Здесь индейцы достигли своего наивысшего развития в доколумбовы времена. Их общество знало уже социальные ранги и деления: оно состояло из вождей, родовой знати, общинников и рабов-военнопленных. В крупных селениях — резиденциях вождей-касиков и местах отправления религиозных культов племени — в центре находились дворец, святилища и храмы, дома знати — все из легких материалов, но на глиняно-земляных фундаментах-пирамидах.
Здесь же на площадях устраивались рынки для продажи всякого рода товаров и продуктов питания. В качестве эквивалента денег выступали при этом бобы какао, куски хлопчатобумажной ткани и даже початки кукурузы. У жрецов и вождей имелись пиктографические «книги» из оленьей кожи.
Об археологических памятниках Атлантического побережья Никарагуа мы не знаем практически ничего. Испанцы встретили здесь в лесах и болотах редкие и отсталые племена индейцев мискито, сумо, ульва и рамо. Они не имели постоянных поселений и вели полукочевой образ жизни, занимаясь охотой, рыболовством, собирательством, а кое-где и примитивным земледелием.
На своих участках, расчищенных в лесу, местные индейцы выращивали сладкий маниок, батат и другие корнеплоды, ананасы, бобы, перец и маис, хотя последний не имел здесь того значения, как в Мезоамерике и на западе страны. Между отдельными группами индейцев часто происходили военные столкновения.
К моменту прихода испанских завоевателей в XVI веке индейские племена «Москитового Берега» говорили на языках и диалектах, родственных языковой семье чибча из северо-западной части Южной Америки. Это, а также преобладание маниока и корнеплодов над маисом и наличие таких черт культуры, как ткани из древесной коры, гамаки и др., свидетельствует, возможно, о том, что основная часть древнего населения Никарагуа была ближайшим родственником индейских племен из тропических лесов Южной Америки.
Таким образом, современное состояние источников не позволяет еще создать сколько-нибудь полную картину основных этапов развития местной культуры на атлантическом побережье Никарагуа в доиспанскую эпоху. Тем не менее даже скудные археологические материалы, которые получены в настоящее время из этого региона, демонстрируют в целом большое сходство с южноамериканскими культурными традициями вообще и с памятниками Северо-Восточного Гондураса и Восточной Коста-Рики, в частности. Это хорошо согласуется с лингвистическими данными: известно, что к моменту испанского завоевания атлантическую зону Никарагуа населяли племена рама, ульва, сумо и мискито, принадлежавшие к языковой группе чибча южноамериканского происхождения.
Археологически Никарагуа никогда не представляла собой какого-то единства. Зона атлантического побережья, до сих пор остающаяся почти неизученной, демонстрирует в доиспанский период тесную связь с древними культурами Северо-Восточного Гондураса на севере и Восточной Коста-Рики на юге. Центральная (горная) область страны археологически исследована также совершенно недостаточно. В местной культуре доколумбовой эпохи наблюдаются наряду с местными традициями, сильные влияния западных (тихоокеанских) районов Никарагуа и горных районов Коста-Рики. И лишь третья область — Тихоокеанское побережье — исследована довольно хорошо, включая и интенсивные раскопки последних десятилетий. Здесь, несмотря на явственные внешние влияния (мезоамериканские традиции культуры, передаваемые либо мигрирующими с севера на юг группами племен, либо через торгово-культурные контакты), особенно сильные в 800–1200 годах н. э., совершенно очевидно наличие мощного местного начала. И основные формы и стили его искусства имеют, бесспорно, чисто местные истоки.
Вклейка фотографий
Комментарии