Большую часть артефактов натуфийской культуры составляют кремневые орудия — маленькие ножевидные пластинки геометрической формы. Из них особый интерес представляет лезвие серпа, поскольку характерный блеск или полировка на его режущей кромке является, надо полагать, следствием употребления этого серпа для скашивания трав или злаков. Раскопки на горе Кармел дали еще одну значительную находку — прямые костяные основы жатвенных орудий с вмонтированными в них кремневыми лезвиями. Последние расположены в ряд и образуют режущий край. По-видимому, это прототип косы [75, с. 211 и сл.].
Найденные в натуфийских слоях костные останки говорят о наличии представителей современной фауны — газели, оленя, гиены, дикого кабана, леопарда и собаки. Хотя ни одно из этих животных еще не было одомашнено, все они, и в особенности газель, использовались как источники пищи.
Носители натуфийской культуры наряду с кремнем для изготовления орудий использовали кость. Среди найденных костяных орудий — гарпуны, шилья, рыболовные крючки, а также бусы. Помимо орудий труда, были найдены и другие предметы. На горе Кармел и в местности Маллаха умершие помещались в могилы вместе с заупокойными дарами. В погребении на горе Кармел были найдены два черепа с нарядными головными уборами, украшенными бусинами из раковин.
Раскопанные на натуфийских поселениях материалы указывают на зачатки производства пищи. Большие открытые поселения с архитектурными остатками, земледельческие орудия типа серпов, ступки и песты для размола зерна, очевидное внимание к захоронениям — все это позволяет сделать вывод как об определенной степени постоянства поселений, так и о начальных попытках освоения новых источников пищи.
Карим-Шахирский комплекс, как и натуфийский, представлен как открытыми, так и пещерными стоянками. Собственно Карим-Шахир расположен на вершине обрыва в горном Курдистане на северо-востоке Ирака, в 350 милях от ближайших натуфийских памятников. Для этого комплекса имеются две даты: открытое поселение Зави-Чеми — Шанидар датируется 8900±300 г. до н. э. Находящееся неподалеку пещерное поселение Шанидар, вероятно, несколько моложе: 8650±300 г. до н. э.
Как и в натуфийских поселениях, основную массу раскопанных в Карим-Шахире предметов составляют кремневые отщепы геометрической формы и микролиты, однако техника их изготовления отличается от натуфийской. Лезвий серпов здесь, впрочем, почти нет, так же как и дробильных камней, ступ пестов.
Раскопки в Карим-Шахире не дали прямых свидетельств возделывания злаковых растений, зато там были найдены значительные скопления костей диких животных, которые могли быть уже одомашнены, костные останки овец, коз, крупного рогатого скота, лошадей и волков. Это примечательный факт, так как на более древних пещерных стоянках в этом же районе таких останков было найдено гораздо меньше.
Наше представление о начальном этапе неолитической революции все еще остается поверхностным, однако мы можем предположить, что основы для этого процесса закладывались в период до VIII тысячелетия до н. э. на Ближнем Востоке в двух отличительных природных зонах — палестинском Леванте и горах Загрос в Ираке. Даже если в обоих этих регионах широкомасштабное земледелие еще не началось, люди уже делали первые шаги в сторону освоения ресурсов животного и растительного мира.
Некоторые характеристики
эпохи раннего земледелия
Идентифицировать черты, «характерные» для всех поселений или культур эпохи раннего земледелия, почти невозможно — прежде всего потому, что не хватает фактических материалов. По упомянутым выше причинам мы пока не можем с достаточной точностью сказать, как далеко продвинулись многие древние культуры в производстве пищи. Кроме того, общих черт, которые можно было бы выделить, фактически не так уж и много. Производство пищи началось во множестве самых разных районов с различными пищевыми ресурсами, неодинаковой природной средой и разнообразными типами поселений.
В эпоху раннего земледелия поселенческие модели были, вероятно, представлены постоянными «базовыми лагерями» и «эксплуатационными лагерями» — временными поселениями, предназначенными для эксплуатации сезонных ресурсов. На существование эксплуатационных лагерей указывают результаты недавних полевых исследований, показавшие, что семья, состоящая из пяти человек, могла за три недели собрать урожай дикорастущих злаков (и поныне в изобилии растущих в Юго-Восточной Турции), достаточный для создания годового запаса пищи [85, с. 187–201]. Небольшая группа людей хотя бы теоретически могла переселяться в богатый дикорастущими злаками район и оставаться там ровно столько, сколько было необходимо для сбора урожая и создания достаточных запасов пищи, после чего возвращалась на постоянное место обитания.
Наличие свидетельств существования к 7500 г. до н. э. постоянных поселений может показаться удивительным, особенно в свете теорий, подобных теории Чайлда, рассматривающих производство пищи как необходимую предпосылку для возникновения оседлых общин. Тем не менее отсутствие доместикации по крайней мере в некоторых постоянных поселениях представляется вполне вероятным.
Примером такого поселения является Мюрейбит на среднем Евфрате, в 80 км к востоку от Алеппо, в Сирии. Радиокарбонные определения датируют древнейшее поселение в Мюрейбите периодом между 8500 и 8000 гг. до н. э. [141, с. 283–284]. Раскопки дали свидетельства существования постоянного поселения, состоявшего из круглых, построенных из необожженной глины и дерева домов. Были найдены также орудия из подшлифованного камня и остатки дикорастущих злаков, кости дикого крупного рогатого скота, онагра (дикого осла) и газели. Современны® ареал обнаруженной на Мюрейбите дикой пшеницы расположен гораздо севернее, что указывает на ее искусственное перенесение к югу или же на наличие в ту пору иных климатических условий, благодаря которым она могла произрастать гораздо южнее.
Мюрейбитское поселение — отнюдь не единственное свидетельство существования постоянных доземледельческих поселений. Оно не было и первым. Впервые такую картину нарисовал в 1960 г. Жан Перро, выдвинувший идею о том, что «деревенские поселения» и доместикация — это два независимых атрибута. На Маллахе Перро указал на отсутствие каких бы то ни было свидетельств доместикации на этом круглогодичном оседлом поселении [20, с. 118]. Вскрытые в последние годы на Ближнем Востоке другие поселения также говорят о существовании постоянных доземледельческих поселений.
О климатических, демографических и социальных изменениях в эпоху раннего земледелия по-прежнему приходится в основном догадываться. В пограничной полосе, пролегавшей между эпохами раннего и развитого земледелия, должны были находиться многочисленные «деревенские поселения», одним из которых является Гандж-Даре в горах Загрос в Иране.
Это небольшой холм площадью от одного до двух акров. Самое раннее из существовавших здесь поселений представляет собой стоянку, датируемую последними веками IX тысячелетия до н. э. Поверх этой стоянки община начала VIII тысячелетия до н. э. строила двухэтажные дома. Добытые на этом памятнике археологические материалы оказались сильно поврежденными: строения из кирпича-сырца сгорели в мощном пожаре, не оставившем даже следов семян. Другие органические материалы тоже обуглились до неузнаваемости. Однако из отпечатавшихся на кирпиче следов копыт овец или коз можно заключить, что какие-то из этих животных были уже одомашнены, так как дикие овцы или козы вряд ли могли обитать в такой близости от деревни, чтобы оставить следы на разложенных для просушки сырых кирпичах.