О существовании в Чатал-Хююке богатой системы религиозных верований свидетельствует и практика погребения. Покойников хоронили либо в общих могилах под полами или платформами домов, либо в святилищах. Практика захоронения была необычной: до окончательного захоронения покойников оставляли во власти грифов, грызунов и насекомых. После экскарнации очищенные кости заворачивали в одежды, шкуры или циновки и погребали под полами домов. Хотя с погребенными, как правило, не клали заупокойных даров, им оставляли личные украшения — ожерелья, ручные и ножные браслеты и запястья из каменных, свинцовых, медных или черепаховых бусин. Рядом с покойником-мужчиной клали оружие. Перед погребением останки часто омывали красной охрой. Особое внимание уделялось черепу: его часто отделяли от тела и помещали у стены святилища.
Общие могилы под полами домов часто вскрывались для новых погребений. Таким образом, покой погребенных останков нарушался, чего нельзя сказать о черепах, которые в строгом порядке размещались в комнате. В глазницы вставлялись раковины каури — деталь, напоминающая погребальную практику в Иерихоне и Телль-Рамаде.
Захоронения в святилищах служат свидетельствами имущественной и классовой дифференциации[15]. В отличие от подпольных захоронений в жилых домах, в святилищах хоронили людей, занимавших более видное положение в обществе. В таких погребениях были найдены ценные предметы — ритуальные кремневые кинжалы, полированные каменные сосуды, наборы косметических средств и обсидиановые зеркала (указывающие на то, что женщины тоже достигали высокого положения в обществе), костяные застежки для поясов, полированные навершия булав, колчаны, деревянные шкатулки, корзины, металлические бусы и кольца.
Чатал-Хююк рисует нам необычайно широкую картину культуры неолитической общины. К настоящему моменту это единственный из памятников раннеземледельческой культуры поры неолита со столь широко представленным набором символов религиозных верований. Другое дело, что дать правильную интерпретацию этих верований непросто.
Дальнейшие раскопки в Чатал-Хююке и на других памятниках должны дать ответы на многие неясные пока вопросы. Древнейшие слои Чатал-Хююка еще не вскрыты, и мы не знаем, дадут ли они свидетельства перехода от охоты и собирательства к доместикации растении и животных, зарождения керамического производства или самобытного развития изощренной системы религиозных верований — свидетельства, столь широко представленные в более поздних слоях. Наличие в Чатал-Хююке ирригационного земледелия, развитой традиции изготовления керамики и каменной индустрии, культовой практики — вообще весь облик его хозяйственной и культурной жизни говорит о существовании местной анатолийской неолитической традиции, не зависящей от традиций соседнего Загроса, Леванта и Северной Месопотамии пли, по крайней мере, не испытавшей сильного влияния с их стороны.
Распространение неолитических традиций
С последним этапом существования Чатал-Хююка совпадают по времени многие другие памятники в Анатолии и за ее пределами. В совокупности они рисуют нам относительно полную картину VI и V тысячелетий до н. э. как пору продолжения и распространения неолитических традиций VII тысячелетия на широком географическом пространстве. К числу наиболее значительных памятников этого периода относится некерамическая Хирокития на Кипре — неолитическое поселение, одновременное палестинской культуре PPNB. Широкое распространение неолитических поселений около 6500 г. до н. э. подтверждается раскопками в греческой Македонии (Неа Никимедеа) и в советском Туркменистане (Джейтун). А открытие поселений в Судане, относящихся ко времени около 7000 г. до н. э., указывает на существование земледельческих поселений еще в одном уголке мира.
Число открываемых на Ближнем Востоке и в Восточном Средиземноморье неолитических поселений непрерывно растет, и археологи уже к этому привыкли. А вот недавнее открытие в Юго-Восточной Азии абсолютно независимого очага раннего земледелия было подлинной сенсацией. При раскопках в Пещере духов в Таиланде Честер Ф. Горман обнаружил фрагментарные остатки нескольких видов растений; некоторые из них, как он полагает, выращивались с очень древних времен [77, с. 79—110]. К ним относятся масличный орех, миндаль, орех арековой пальмы, перец и плоды свечного дерева. Вполне возможно, что культивировались и другие растения, такие, как огурцы, горох, фасоль, кормовые и соевые бобы. Заселение пещеры охватывает период в четыре тысячелетия, причем древнейшие слои датируются по радиокарбону XI тысячелетием до н. э. Никаких следов постоянной архитектуры на памятниках в этой части Азии пока не обнаружено. Образование в Юго-Восточной Азии самостоятельного очага земледелия было событием огромной важности. К 10 000 г. до н. э. люди уже начали экспериментировать с выращиванием разнообразных диких растений. В какой-то отрезок времени — возможно, уже в 10 000 г. до н. э. — в северной полосе этого региона подобные эксперименты завершились полной доместикацией некоторых растений.
Находки в Пещере духов, наряду с результатами отдельных раскопок на Ближнем Востоке и в сопредельных с ним районах, заставили пересмотреть археологическую теорию Чайлда — «отца» «неолитической революции». С открытием независимого очага раннего земледелия в Юго-Восточной Азии стало ясно, что в таких регионах, как Судан, Юго-Восточная Европа, и даже в пределах самого ближневосточного региона могли идти совершенно самостоятельные и глубоко оригинальные процессы, завершившиеся в конце концов складыванием земледельческих хозяйств. Новые археологические данные показали абсолютную несостоятельность поиска истоков «неолитической революции» в каком-то одном «нуклеарном» районе.
В Нильской долине и в междуречье Тигра и Евфрата зачатки земледелия появились лишь спустя долгое время после начала «неолитической революции» на Ближнем Востоке. Прошло несколько тысячелетий после полной доместикации растений и животных и появления таких технических нововведений, как ирригация, металлургия и керамическое производство, прежде чем были основаны поселения в районах, которым предстояло стать родиной двух древнейших на нашей планете цивилизаций.
Месопотамские равнины
Именно на месопотамской равнине, в поймах Тигра и Евфрата, можно проследить эволюционные процессы, которые привели к образованию шумерской, вавилонской и ассирийской цивилизаций. В этом регионе устанавливается почти непрерывная цепочка археологических культур — от поздненеолитических поселений (ок. 5500 г. до н. э.) через небольшие городки до городского письменного мира шумеров (ок. 2500 г. до н. э.). Хотя история археологических исследований в этом регионе насчитывает уже свыше ста лет, все новые и новые открытия постоянно меняют наши представления о путях возникновения и развития цивилизаций. Здесь мы можем дать только краткое описание основных памятников, указать на нерешенные проблемы и связать эволюционные процессы, происходившие в этом регионе, с аналогичными процессами, протекавшими в других районах мира. Рассмотренные выше неолитические памятники сыграли значительную роль в развитии всего Ближнего Востока, однако лишь на месопотамской равнине успехи «неолитической революции» привели в конце концов к становлению письменных цивилизаций.
Культуры Месопотамии можно отнести к двум географическим зонам — равнинной, куда входят Ассирийские степи Северной Сирии и Ирака, и зоне аллювиальной низменности Южной Месопотамии. К первой относятся культуры Умм-Дабагии, Хассуны, Самарры и Халафа; во вторую входят Убейд и Сузиана. Оставляя в стороне культуру Сузианы, находящуюся несколько в стороне от интересующей нас сейчас области, мы поочередно рассмотрим все эти культуры, суммируем их главные достижения и соотнесем их с другими неолитическими культурами.
15
Утверждение «классовой дифференциации» в Чатал-Хююке неправомерно: имущественные и социальные различия возникли задолго до формирования классовой структуры. —