ШУМЕРСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ
Период становления
В Месопотамии, как и в Египте, последние столетия IV тысячелетия до н. э. характеризовались убыстрением темпов культурного развития, кульминацией которого явилось возникновение шумерской цивилизации.
Одной из главных особенностей, которыми этот период отличался от предшествующих времен убейдской культуры, было развитие городских центров. Период, являвшийся результатом новых условий, возникших в связи с образованием города-государства, называют Урукским (ок. 3500–3100 гг. до н. э.) — по городу Уруку, до сих пор остающемуся самым значительным и лучше всего исследованным археологическим памятником в Южной Месопотамии. В шумерских текстах III тысячелетия до н. э. Урук признается одним из пяти главных центров шумерской цивилизации.
Последовательный рост численности населения Месопотамии хорошо документирован Робертом Адамсом и Хапсом Ниссеном [4]. В таблице 3 приведены данные о росте населения и эволюции поселений в, Месопотамии, с использованием предложенной Адамсом трехъяруспой иерархии поселений, о которой уже говорилось в предыдущей главе. Из этой таблицы видно, что за триста лет — с 3500 по 3200 г. до н. э. — население этого региона значительно возросло. Возможно, это объясняется переходом кочевых племен к оседлости, что становилось все более частым явлением, эмиграцией из сельских районов во все более урбанизирующиеся районы Южной Месопотамии или, скорее всего, тем и другим вместе.
Одновременно с ростом численности паселения и его сосредоточением в более крупных поселениях происходили и другие социальные и технологические изменения, которые в совокупности привели к преобразованию сельского в своей основе убейдского общества в более унифицированную общность, в которой можно распознать корни шумерской цивилизации: шел медленный процесс, названный Чайлдом «городской революцией». Изменения происходили на очень широкой основе. Как и в Египте, они включали появление письменности и развитие монументального архитектурного стиля, нашедшего здесь наиболее яркое выражение в храмовых постройках.
Среди других изменений следует отметить углублявшуюся дифференциацию социальных рангов и специализацию трудовой деятельности. Люди, занятые в производстве и управлении — служители культа всех рангов, ремесленники, лавочники и пр., — тяготели к храмовой зоне. Политическая и духовная власть постепенно становились организующей силой общества. Медленно, но неуклонно исчезал диктат кровнородственных уз, которым раньше определялись структура власти и внутриплеменное единство. Присущие любой кровнородственной системе законы, права и привилегии в конечном счете были вытеснены законами и установлениями административно-государственной системы.
«Городская революция», т. е. превращение деревни в город, отнюдь не была быстрым процессом, как это представляется многим авторам. Она не была стихийным революционным актом, как подразумевает концепция и фразеология Чайлда [33, с. 123–145], а развивалась на протяжении веков. Ее детищем были более совершенная технология металлургии, сложные ирригационные системы и заметные архитектурные новшества. Эти археологически фиксируемые изменения, наряду с сопутствовавшим им ростом населения, свидетельствуют о трансформации и социальной организации общества.
Чем были вызваны глубокие изменения, происходившие в Южной Месопотамии в конце IV тысячелетия до н. э.? На этот счет существует множество гипотез.
Некоторые ученые рассуждали следующим образом: изменения в Южной Месопотамии, как и в Египте, происходили столь стремительно, что там наверняка не обошлось без влияния какой-то вторгшейся культуры. Действительно, уж слишком много изменений произошло сразу: переселение из деревень в города, зарождение новых форм керамики, изобретение письменности (ок. 3200 г. до н. э.) и появление цилиндрической печати как орудия утверждения частной собственности.
Считать крупные социальные изменения результатом вторжения каких-то иноземцев было бы слишком большой натяжкой. К тому же подобная теория опровергается данными археологических исследований, которые свидетельствуют о наличии прямой последовательности в социальной организации: начиная с древнейших убейдских времен здесь не было существенного перерыва в архитектурных и технологических традициях.
Другая теория, претендующая на вскрытие истоков «городской революции», построена на выделении исключительной роли ирригации в развитии сложных обществ. Вокруг этой теории развернулись широкие дебаты. В своей работе «Восточный деспотизм» [214] Карл Виттфогель высказал мысль о том, что развитие ирригационной технологии подразумевает наличие сильной координирующей власти, обеспечивающей необходимую для строительства и обслуживания каналов рабочую силу. Опираясь на данные о возникновении цивилизации в Азии, Виттфогель также утверждал, что наличие совершенной ирригационной системы способствовало сохранению социальной дифференциации общества, ибо оно вело к концентрации власти и материальных богатств в руках меньшинства, контролировавшего все права на воду в земледельческой системе. Согласно теории Виттфоголя, ирригационная система Месопотамии была ключевым фактором развития ее городской цивилизации.
Теорию Виттфогеля много критиковали. Споря с ним, Роберт Адамс, например, показал, что сложные политические и экономические институты существовали в Месопотамии еще до того, как там была построена сложная сеть ирригационных сооружений [3; 4]. Наверное, разумнее всего считать ирригацию одним из факторов, которые в совокупности привели к появлению шумерского города-государства, но совсем не обязательно главным.
Еще одна теория видит причину подъема цивилизации во взаимодействии оседлого населения деревень и номадов месопотамского региона. Очевидно, это не единственная причина, но такое взаимодействие определенно играло роль катализатора в процессе становления государства.
Оседлые общины Южной Месопотамии были отделены от кочевников северных нагорий пространствами пустынь, реками и каналами. Как уже отмечалось в главе 2, взаимоотношения номадов и оседлых земледельцев, по-видимому, еще со времен неолита играли важную роль в культурной эволюции Месопотамии. Правда, мы не располагаем прямыми свидетельствами взаимосвязей между этими полярными хозяйственными системами. Если судить по письменным источникам, относящимся к более позднему времени, то отношения между оседлыми общинами и номадами строились на взаимной подозрительности, а то и открытой враждебности. Такие отношения, отраженные в шумерских текстах пятитысячелетней давности, сохранялись вплоть до последнего времени. И все-таки, несмотря на враждебность во взаимоотношениях, кочевники благодаря мобильности, пастушескому образу жизни были необходимы жителям земледельческих поселений для общения, торговли и разведения домашнего скота, в частности коз и овец. Кочевники обладали ценной информацией. Благодаря постоянным миграциям они всегда знали, где можно найти те или иные ресурсы, и были в курсе политических событий в разных районах. Эти миграции также позволяли им выступать в роли посредников в обмене товарами и идеями между оседлыми жителями горных районов и обитателями Месопотамской равнины. Важная роль номадов в складывании Месопотамской цивилизации — одно из проявлений коренного отличия процессов урбанизации на Ближнем Востоке от аналогичных процессов, происходивших в Новом Свете, где, как известно, номадизм отсутствовал.
Факторы, способствовавшие возникновению городов в Египте, Месопотамии, Мезоамерике или в долине Инда — ирригация, торговля, рост населения, войны, — остаются предметом непрекращающихся споров и дискуссий между учеными. По-видимому, все они в той или иной степени и в зависимости от конкретных условий и обстоятельств, существовавших в каждом из этих районов мира, сыграли определенную роль в становлении городских цивилизаций. У нас нет ясного ответа на вопрос, «почему» произошла урбанизация, однако с каждым годом мы получаем все больше данных, касающихся хронологии культурных изменений и важнейших факторов культурной эволюции. Если говорить о Старом Свете, то цивилизация, о которой мы имеем наиболее полное представление и которую ряд ученых считают первой в истории человечества, зародилась в Южной Месопотамии. Начальный этап развития этой цивилизации очень хорошо документирован материалами раскопочных работ на Уруке и на других поселениях того же периода.