Если в эволюции культур и цивилизаций и в связанных с ней процессах есть какая-то система (а системный подход предполагает именно это), значит, эти процессы потенциально познаваемы [162].
Среди археологов распространено убеждение, что системный подход даст адекватные ответы на множество вопросов, касающихся процессов эволюции, включая вопрос о причинах возникновения цивилизации. Насколько это убеждение оправдано, покажет время.
Одним из важнейших постулатов общей теории систем служит утверждение, что все системы, как человеческие, так и любые другие, действуют в соответствии с серией универсальных правил. В своей смелой статье «Культурная эволюция цивилизаций» (1972 г.) Флэннери, исходя из этого постулата, делает попытку объяснить сущность эволюционного развития цивилизаций. Он отмечает, что «одним из способов организации переменных (величин) в подобной эволюционной теории является рассмотрение человеческого общества как класса живой системы и применение к нему общей модели таких систем» [67, с. 409].
По мнению Флэннери, возрастающая сложность государственной системы может быть наилучшим образом понята в терминах определенных универсальных процессов и механизмов. Универсальные процессы включают, во-первых, углубление специализации частей системы (что мы видели на примере развития ремесел, роста класса торговцев и углубления социальной дифференциации) и, во-вторых, рост централизации системы в целом (что проявляется, например, в формировании правящего класса и развитии иерархии поселенческих моделей).
По Флэннери, эти процессы происходят под действием двух универсальных механизмов эволюции — «продвижения» (promotion) и «линеаризации» (linearization). Под «продвижением» Флэннери понимает изменение роли социального института, его переход с более низкого, специализированного уровня на более высокий, генерализированный (обобщенный). Примером «продвижения» может служить повышение роли военных лидеров, которые, будучи изначально лишь одним из рычагов государственного механизма, в кризисных ситуациях приобретали абсолютную власть. При «линеаризации» «рычаги управления более низкого порядка регулярно или постоянно вытесняются рычагами более высокого порядка» [67, с. 413]. «Линеаризация» — это один из путей, по которым идет процесс централизации. Примером ее может служить вытеснение местных органов управления государственными в таких сферах, как сбор налогов, управление ирригационными сооружениями и контроль за распределением воды.
Помимо универсальных принципов, в подъеме цивилизаций, по Флэннери, большую роль играют и другие, не универсальные элементы. Именно благодаря этим элементам каждая система развивается по сугубо индивидуальному и самобытному пути. Различные условия, на фоне которых происходит развитие цивилизаций, Флэннери называет социоэкономическими стрессами. К ним относятся: давление населения, ирригация, торговля, войны и «симбиоз» (под этим термином Флэннери подразумевает взаимосвязи горных и равнинных общин на Ближнем Востоке и в Мезоамерике, а также контакты между земледельческими общинами и кочевыми группами в Месопотамии). Все эти факторы, не будучи универсальными, внесли определенный вклад в ускорение процесса образования государства, и, как мы видели, каждый из них в разное время выдвигался учеными на роль главного фактора становления государственности.
Конечная цель, по Флэннери, заключается в установлении серии закономерностей, которые в конечном счете позволят археологам моделировать происхождение сложных обществ. Пересказываемая нами статья Флэннери — одна из наиболее интересных и новаторских работ последнего времени по проблеме развития цивилизаций. Со времени ее публикации в 1972 г. появилось относительно немного работ, которые могли бы сравниться с ней по новизне выдвинутых идей. Позволит ли модель Флэннери до конца понять сложную эволюцию государства — это уже другой вопрос.
Дело в том, что, во-первых, до сих пор неясно, действительно ли все системы действуют на основе одних и тех же, отмеченных выше принципов; во-вторых, моделирование системы — не то же самое, что ее объяснение. Во всяком случае, на данном этапе, если даже нам и удалось бы разработать модель системы, она была бы далеко не полной. Чтобы реализовать модель Флэннери, нужны гораздо более полные и совершенные археологические данные, чем те, которыми мы сейчас располагаем. Наконец, как определить, какие условия социального окружения сыграли решающую роль в различных обстоятельствах и — что не менее важно — почему они оказались решающими? (А также каким образом условия социального окружения ускоряют процессы образования государства?)
Мы допускаем, что системный подход содержит ряд шероховатостей, которые нужно было бы сгладить. Тем не менее он может послужить надежной основой для будущих попыток разобраться в процессах, приведших к возникновению древних цивилизаций. В каком направлении следует идти, если взять формулировку Флэннери за отправную точку? Учитывая нынешнее состояние археологических знаний, следует, вероятно, сначала обратиться к попытке разобраться в условиях социального окружения древних сложных систем — как они действуют и почему, в какой степени они локальны, при этом не упуская из виду более широкую модель, предложенную Флэннери.
Особенно перспективной в этой связи представляется роль торговли. Пожалуй, одной из наиболее интересных публикаций последнего десятилетия, посвященных роли торговли в образовании сложных обществ, была упомянутая нами в главе 4 статья Уильяма Л. Ратджи «Происхождение и развитие классической равнинной цивилизации майя». Хотя идеи Ратджи подверглись широкой критике, они дали мощный толчок дискуссии на эту тему.
По мнению Ратджи, развитие сложного общества на майяских равнинах было определено целым рядом существовавших там условий — особенностями природного окружения, отсутствием естественных ресурсов, специфической хозяйственной базой и самобытной технологией. При таких условиях «сложная социополитическая организация в тропических лесах Мезоамерики развивалась в ответ на необходимость устойчивых поставок, импорта и распределения отсутствовавших там важных и необходимых каждой семье природных ресурсов» [160, с. 278]. Отсюда делается вывод: сложная социально-политическая организация возникает из потребности в добывании и распределении ресурсов и услуг. Этот вывод поддерживают некоторые антропологи, применяя его в отношении других районов мира. См., например, [213].
Хотя гипотеза Ратджи при проверке ее на нескольких подборках данных как будто начинает «хромать», ее ни в коем случае не стоит отбрасывать. Может быть, она действительно не дает полного объяснения феномену происхождения цивилизации, но зато благодаря ей археологам стала более понятна роль торговли и они смогли вплотную приблизиться к пониманию связи между торговлей и возникновением сложных обществ. Развив гипотезу Ратджи и дав ей несколько иную формулировку, археологи, возможно, смогут выдвинуть более основательную и более полезную теорию.
Гипотеза Ратджи во многих отношениях сходна с гипотезой, выдвинутой для объяснения причин возникновения сложных обществ на древнем Ближнем Востока. Сравните, например, приведенное выше высказывание Ратджи с гипотезой, предложенной одним из авторов этой книги для Ближнего Востока: «По-видимому, был создан торговый механизм, который, признавая значение местных ресурсов, вовлек Иранское нагорье в отношения спроса и предложения с бедной природными ресурсами Месопотамией. Спрос со стороны Месопотамии… по всей вероятности, отчасти послужил экономической базой развития городов… на Иранском нагорье. Действуя подобно механизму обратной связи, эти отношения, в свою очередь, способствовали усложнению социополитических и экономических структур… городов-государств Месопотамии» [112].