Еще раз подчеркнем, что это единственно правильная методологическая основа разработки важнейшей проблемы становления древнейшей цивилизации Старого Света. Как и в случае с «неолитической революцией», здесь следует иметь в виду не одну тотальную причину, а сочетание ряда факторов, вступивших во взаимозависимость и взаимодействие. Корни таких факторов, их отдельные проявления могут прослеживаться и ранее. Но только сложившийся их комплекс, создание принципиально новой системы, охватившей экономическую, социальную, политическую, культурную сферы, может знаменовать новый этап развития, именуемый цивилизацией.
Мы намеренно выделили эту проблему, ибо считаем ее стержневой и наиболее важной в книге К. Ламберг-Карловски и Дж. Саблова. Совершенно закономерно, что рассматривается она прежде всего на материалах Месопотамии, дающих возможность проследить без заметных лакун последовательные ступени процесса от появления корней его в результате «неолитической революции» до такого значительного этапа, как Образование урукской цивилизации. Авторы прослеживают и дальнейшие этапы развития последней (в Двуречье), останавливаясь на своеобразии ее проявления в период Джемдет-Насра, в раннединастический и аккадский периоды, наконец, в «золотой век шумерского возрождения», пресеченный внутренним кризисом и вражескими вторжениями в начале II тысячелетия до н. э. Мы не будем затрагивать эти вопросы, касающиеся уже не становления, а развития цивилизации с эволюцией и выработкой новых форм ее общественных институтов. Но подчеркнем одно особенно интересное и важное заключение авторов. Рассмотрев свидетельства связен Месопотамии с различными группами населения смежных областей, в том числе находящимися на более низком уровне развития, они пишут, что только их взаимодействие обусловило становление цивилизации и каждая сторона внесла, свой вклад в этот процесс. В частности, обращено внимание на контакты городских центров Шумера с племенными союзами Иранского нагорья, определявшие как поступление необходимых ресурсов в первые, так и специализацию производства, а также заметные социальные сдвиги во вторых. Авторы справедливо отмечают, что модель эта противостоит старой концепции «чистого» эволюционного развития цивилизаций, зависящего лишь от «гения» их непосредственных создателей. Фактически модель противостоит и распространенным по сие время теориям «исключительности» конкретных групп (и рас). Цивилизации же предстают результатом диалектического общечеловеческого развития.
Уделяя по указанным причинам особое внимание путям становления шумерской цивилизации, авторы более лаконично рассматривают соответствующие процессы и в двух других первичных центрах — в Египте и на Индостанском полуострове. В обоих этих регионах предыстория цивилизаций представлена значительно фрагментарнее. Вопрос о распространении «неолитической революции» на Нильскую долину до сего времени остается открытым; Неясны источники появления здесь доместицированных животных и растений. Сведения о весьма раннем использовании диких злаков в Верхнем Египте и Нубии, относимом авторами книги к XIII–XII тысячелетиям до н. э., недостоверны. Документировано наличие многорядного ячменя в оазисах Южного Египта (Набта — Плайя) VII или даже VIII тысячелетия до и. в., но решающих последствий это явление не имело. Большая часть культурных злаков и домашних животных распространилась не ранее конца VI тысячелетия до н. э., как результат переднеазиатского воздействия, а материалы древнейших оседлых поселений как на юге (Дер-Taca, Бадари, Нагада), так и на севере (Фаюм, Меримде) по систематичности и информативности не могут идти в сравнение с отмеченными выше культурами Месопотамии.
В силу этого авторы весьма осторожно подходят к проблеме формирования египетской цивилизации, ограничиваясь самыми общими, часто гипотетичными положениями. Они правильно подчеркивают специфику местной линии развития и, отмечая роль контактов со смежными азиатскими территориями и «диффузии идей», категорически отвергают теорию вторжений и привнесения цивилизации извне. Справедливо отвергается и теория «цивилизации без городов» Дж. Уилсона. Ей противопоставлена реальная картина перехода от «первичной» к многоступенчатой иерархической системе поселений и от изолированных центров — к консолидации и объединению, обусловившим заметные изменения в социальной структуре. При этом они вновь подчеркивают ущербность теории «гидравлического» развития государственности, на сей раз по отношению к древнему Египту. Вместе с тем отмечается роль монументального строительства, в данном случае строительства пирамид, в кооперировании усилий больших человеческих масс, в контроле над ними, выработке новой организационной структуры, распределении прибавочного продукта и, в конечном счете, в формировании самого египетского государства и его институтов. В этой связи авторы заключают, что возникновение монументальной архитектуры почти в каждой зарождающейся цивилизации свидетельствует о существовании общей модели (закономерности) развития контроля государства над рабочей силой. Что же касается кооперирования и центростремительных тенденций, связанных с особенностями и экологии, и форм экономики и социального развития, с ними авторы связывают специфику египетского пути становления цивилизации. Они подчеркивают, что, при аккомодации множества локальных вариаций, развитие здесь никогда не приводило к фрагментарности: с моделью города-государства Месопотамии контрастирует централизованное государство под властью единого фараона с главенством общегосударственного начала во всех областях жизни и беспрецедентной стабильностью и преемственностью управленческих, религиозных, культурных традиции, определивших трехтысячелетнее существование египетского феномена.
И, наконец, индская цивилизация. Территориально крупнейшая из первичных цивилизаций Старого Света. Представленная поразительно яркими памятниками, в том числе городскими центрами, по размерам сравнимыми лишь с Уруком. Цивилизация, безусловно, глубоко своеобразная, но изученная пока крайне неравномерно. Вопрос о собственном пути складывания здесь производящего хозяйства стал проясняться лишь с недавним открытием поселения Мергарх (VI тысячелетие до н. э.) в восточной части Центрального Пакистана. И авторы справедливо отмечают, что они только приступают к выяснению того доисторического фона, на котором происходило зарождение индской цивилизации, одновременно подчеркивая, что «это было явление столь же независимое, как и египетская и месопотамская цивилизации». Глубоко своеобразна и сама модель индской цивилизации, заметно отличная от месопотамской более широким пространственным размахом при заметно больших централизации, политическом и культурном единстве. Со второй половины Ш тысячелетия до н. э. она зиждилась на ирригационном земледелии (пшеница, ячмень, рис) и развитом скотоводстве (крупный и мелкий рогатый скот, лошади, свиньи, может быть, слоны) при особой роли торговли, осуществлявшейся как сухопутными, так и морскими путями (первое в истории портовое сооружение открыто в Лотхае). Характерно распространение индских изделий в Шумере при отсутствии шумерских изделий в индских городах. Отмечается и роль торговых посредников между двумя цивилизациями, прежде всего Бахрейна и Файлаки. Значительное развитие управленческого начала документируется целым комплексом показателей, в том числе первыми известными пока примерами целенаправленного планирования городов, резко отличавшегося от хаотической застройки месопотамских поселений. Безусловна авторитарная централизованная система. Но определение конкретных ее параметров — дело будущего, в значительной мере зависящее от дешифровки индских письменных документов.
Однако и при нынешнем состоянии исследований представляются бесспорными тезисы авторов о собственном пути формирования и глубокой индивидуальности индского феномена. Это в равной мере касается и всех трех рассмотренных цивилизаций Старого Света. Сопоставляя их, авторы подчеркивают то, что мы бы назвали общими закономерностями исторического развития: технический прогресс, развитие производительных сил, рост прибавочного продукта и, как следствие, — производственную специализацию, социальную стратификацию и формирование централизованной экономической и политической системы. Это общее в процессе становления цивилизаций. Авторы совершенно правильно пишут о необходимости равного внимания ко всем факторам процесса — от природных до социальных, о необходимости рассмотрения их в постоянной взаимосвязи.