Это путь от архаичнейших мифологических представлений к логике Аристотеля и Дигнаги, к морали Конфуция и Зороастра, к метафизике Упанишад, к универсальным мировым религиозным системам буддизма и христианства, к чистейшим абстракциям — «дао» и «логос», «брахман» и «нус», «атман» и «псюхэ».
Это путь от древнейших форм словесного и художественного творчества, еще неразделимо связанных с общим ритуалом, к развитой поэзии, риторике, утонченному искусству, предполагающим и индивидуальное авторство, и взыскательность знатока, к теории поэтики, к психологии изобразительного искусства.
Это путь от сомнений в истинности традиционных идей к поиску самостоятельных концепций мироздания и «строения» Вселенной, к философским учениям Сократа и Платона, Нагарджуны и Ван Чуна, атомизму Демокрита и вайшешиков.
Такие же качественные изменения происходили и в других областях человеческой деятельности. Постепенно основные компоненты культуры приобретали тот смысл, который уже привычен для нас.
На своей поздней ступени древние цивилизации пришли еще к одному великому достижению: они выдвинули принцип научности, принцип рационализма. Наиболее ясные, привычные и опознаваемые для нашего взгляда черты носит античный рационализм — рационализм софистов и Афинской школы (Сократ, Платон и особенно Аристотель), научность Евклида и Архимеда; с самой сутью раннего рационализма связано наличие гносеологической проблемы в основных школах древнеиндийской мысли и первых опытах древнекитайской.
Чтобы полнее оценить грандиозный масштаб и неповторимую специфику вклада древних цивилизаций в культурную сокровищницу человечества, важно отчетливее отграничить родившийся тогда рационализм, с одной стороны, от донаучного знания, а с другой — от новоевропейского рационализма, уже на новых основаниях возникшего в эпоху Галилея и Декарта.
С эпохой древности связано не только рождение таких мировых религий, как буддизм и христианство, но и появление платоновско-аристотелевской метафизики, на уровень которой европейская философия не выходила вплоть до Фрэнсиса Бэкона, и конфуцианского кодекса поведения, господствовавшего в Китае до недавнего прошлого. Вышедший из лона древних цивилизаций мир, где люди разделены не столько по этническому, географическому и культурному, сколько по конфессиональному признаку — на православных и католиков, на шиитов и суннитов и т. п.; где имеет смысл сама новая категория конфессиональной принадлежности; где платонические модели мысли широко входят через схоластику и мистику христианства и ислама в жизнь масс, не читавших Платона и даже не слыхавших о нем, а конфуцианская традиция застывает в сунском неоконфуцианстве; где дух метафизических конструкций может материализоваться в самой что ни на есть конкретной профессиональной практике изобразительных искусств, например в византийско-русской иконе или китайской ландшафтной живописи эпохи Сун, стоящей под знаком чань-буддизма,— это уже мир иной, мир средневековья.
Таковы лишь некоторые, самые общие контуры рассматриваемых в книге проблем, сюжетов, явлений. Вряд ли можно сомневаться в постоянном росте интереса к этой теме — увлекательной, нужной, благодарной. Каждая эпоха по-своему воспринимала древние культуры; по-иному, очевидно, подойдут к их оценке идущие нам на смену поколения, но в памяти народов навсегда запечатлится то богатство материальной и духовной культуры, которое унаследовано от древних цивилизаций.
* * *
Книга о древних цивилизациях — исследование комплексное, в ее создании участвовали представители различных научных дисциплин: историки и филологи, востоковеды и африканисты, археологи, этнографы и антропологи.
Введение и заключение написаны С. С. Аверинцевым и Г. М. Бонгард-Левиным; гл. I — В. П. Алексеевым; гл. II — В. М. Массоном; гл. Ill — М. А. Дандамаевым и О. И. Павловой (Культура); гл. IV — Э. Е. Кормышевой (Мероэ),
Л. Е. Куббелем (Древние культуры Тропической Африки), Г. М. Бауэром (Цивилизации древней Южной Аравии); гл. V — М. А. Дандамаевым и И. С. Клочковым (Культура); гл. VI — В. Г. Ардзинба; гл.
VII — М. А. Дандамаевым; гл. VIII —В. М. Массоном и Р. М. Мунчаевым; гл. IX — Д. С. Раевским и А. М. Лесковым (раздел о древностях Прикубанья); гл. X — Г. А. Кошеленко и В. М. Массоном; гл. XI — Г. А. Кошеленко и В. И. Сарианиди; гл. XII — Г. М. Бонгард-Левиным; гл. XIII — Д. В. Деопиком (Донгшонская цивилизация) и Г. Г. Бандиленко (Цивилизации I тыс. н. э.); гл. XIV —Т. В. Степугиной; гл. XV — А. Н. Мещеряковым; гл. XVI — Л. П. Маринович и Г. А. Кошеленко; гл. XVII — А. И. Павловской; гл. XVIII — Е. М. Штаерман; гл. XIX — В. И. Гуляевым.
Большую научно-организационную работу по подготовке книги к печати и подбору иллюстративного материала провели А. Н. Бадер, Е. В. Ляпустина, И. Л. Маяк, М. Г. Селезнев и С. А. Узянов. Руководство Государственного музея изобразительных искусств им. А. С. Пушкина и Государственного Эрмитажа любезно оказало содействие в съемке экспонатов; ряд слайдов был представлен П. А. Грязневичем, О. Д. Лордкипанидзе и В. И. Сарианиди, проф. П. Бернаром (Франция) и доктором Л. П. Сихаре (Индия). Всем им авторский коллектив приносит искреннюю благодарность.
Рассчитанное на широкие читательские круги издание не ставит целью дать последовательное изложение древней истории и культуры или подробно рассказать о фактах и событиях тех далеких времен. Главное, к чему стремился авторский коллектив,— передать дух, общую атмосферу эпохи и выполнить пожелание, высказанное Александром Блоком: «События всемирной истории должны быть представлены в свете того поэтического чувства, которое делает весь мир близким и знакомым и тем более таинственным и увлекательным». В какой мере это удалось осуществить, судить читателю.
Глава I
Chapter I
Settlement and quantitative Patterns of the earliest Mankind
Расселение и численность древнейшего человечества
«Вопрос о прародине человечества до сих пор далек от своего разрешения».
Идущий из Африки поток информации о различных формах ископаемого человека заставляет по-новому взглянуть на процесс выделения древнейших предков человека из животного мира и на основные этапы становления человечества.
Прояснению многих проблем способствует и интенсивно ведущаяся в ряде стран исследовательская работа над морфологией уже известных находок, их сопоставлением с геологической датировкой и историко-культурной интерпретацией сопровождающего археологическо-гр инвентаря. В итоге можно сформулировать несколько тезисов, в которых отражаются модификация наших знаний в области антропогенеза на протяжении последних де-
сятилетий и наши современные представления.
1. Палеогеографическая интерпретация экологической ниши человекообразных плиоценовых приматов в Сиваликских холмах в южных предгорьях Гималаев вместе с расширением знания их морфологии дала возможность с достаточно надежными основаниями высказать мысль о выпрямленном положении тела и двуногой локомоции у этих приматов — как полагают многие исследователи, непосредственных предков человека. При прямохождении передние конечности были свободны, что создавало локомоторную и морфологическую предпосылку к трудовой деятельности.
2. Датировка наиболее древних находок австралопитеков на территории Африки вызывает острые дискуссии. Если следовать не за наиболее крайними точками зрения и опираться не на единичные даты, а на серии дат, то и в этом случае древность наиболее ранних австралопитеков должна быть определена в 4—5 млн лет. Геологические исследования в Индонезии указывают на значительно большую, чем считалось раньше, древность питекантропов и доводят возраст наиболее архаичных из них до 2 млн лет. Примерно тот же, если не более почтенный, возраст имеют находки в Африке, которые условно могут быть отнесены к группе питекантропов.