– Какой странный Буймиш, – тихо проговорила Мэй, поднимая голову к небу.
Тревожно екнуло сердце, и вдруг стали слишком теплыми оба кулона, висевших на груди. Люк машинально дотронулся до них рукой, вытянул квадратный и тихо вскрикнул:
– Он красный!
– Что? – не поняла Мэй, но тут же приблизилась, глянула молча на отливающий красным квадрат и вытянула свой овальный кулон.
Третий Ключ Мэй наливался розовым. Темный металл как будто светился изнутри, разливая жар и тревогу.
– Что это с ним? – тихо проговорила Мэй.
– Спрячь и не показывай. – Люк сжал ее пальцы и выразительно посмотрел в глаза светловолосой. – Его никто не должен тут видеть. После узнаем. Может, тебе что-нибудь приснится.
Мэй поспешно сунула Третий Ключ за воротник рубашки-туники, поднялась и огляделась.
Люк прошел вперед, к мужчинам и тут же услышал тревогу и беспокойство в их голосах. Белый Буймиш приводил их в изумление. Такого не бывало много-много лет, о таком не помнили даже старики. И теперь, поднимая глаза к огромному светлому шару, заливающему барханы призрачным светом, отцы клана пытались понять, что же желает сказать им Настоящая Мать?
А между тем собрались почти все семьи клана. Вдалеке ревели могучие ездовые мьёки, бегали и шумели дети, смеялись нарядные девушки, поглядывали на Люка, улыбались, махали руками. От блеска браслетов, сережек и бус рябило в глазах.
Огромные ящеры, жарящиеся над огнем, распространяли изумительный аромат жареного мяса и приправ. Костры трещали, большой барабан гудел. Люк наконец увидел свою мать с сестрами и отцом Мэй и махнул им рукой. Значит, все в сборе и пора начинать.
И, словно в ответ на эти мысли, гудение барабана утихло. Забили в небольшие бубны, созывая людей, и совсем скоро вокруг костров собрались все семьи клана. С одной стороны мужчины – отцы клана были только в штанах, и татуировки на их голых торсах угрожающе скалились драконьими мордами. С другой стороны женщины и дети.
Молитву начали Зик и Рик. Едва замолчали бубны, как их низкие торжественные голоса разорвали ночную тишину. Призывали Настоящую Мать и отца неба Ким-Кигана.
Просили о защите, мудрости и покровительстве. О здоровье, хорошей охоте. О новых детях и новых драконах.
О богатстве и силе. О долгих годах жизни. И еще о том, чтобы никогда не иссякал источник Живого металла.
– Да пребудет с нами благословение твое, Настоящая Мать. Чтобы твоя жизнь наполняла нас и текла в наших жилах. И чтобы твой источник всегда гудел, наполняя Храм Живым металлом, – просили отцы клана.
– А проклятых Городских оставь ни с чем, чтобы не было у них ни силы, ни здоровья, ни удачи, – заговорил Рик хриплым голосом и выразительно посмотрел на отца Мэй, стоявшего вместе с женщинами и детьми.
Люк нахмурился. Таких молитв раньше не возносили, и Городских раньше не проклинали. К чему сейчас этот раздор? Разве не к миру призывала всегда Настоящая Мать? Разве не она придумала правило трапезы, чтобы даже заклятые враги могли примириться?
Но отец Мэй никак не отреагировал на эти слова. Он стоял спокойно и уверенно и вовсе не смущался того, что его причислили к женщинам и детям. И только Люк уже начал понимать: у Городских даже женщины бывают героями и умеют не только рожать детей. Разве не избрала Настоящая Мать Мэй? Разве Мэй не стала Той, Кому Подчиняются Драконы? И Люк улыбнулся.
Он еще напомнит людям своего клана о геройстве девушки из Города. Время придет, совсем скоро.
Наконец, когда все молитвы были вознесены, пришла пора делить мясо. Тут уже управлялись женщины. Принесли стопки глиняных мисок и чашек, пузатые кувшины с кинелем, огромные блюда с лепешками. Все это было устроено на низких каменных столешницах так, чтобы каждый мог угоститься. Мужчины разделили мясо, и Люк первым делом угостил Мэй.
Протянул ей миску, в которой лежали, наколотые на острые палочки, сочные куски мяса, и сказал:
– Раздели со мной трапезу, Мэй.
Светловолосая глянула удивленно, и тогда, не дожидаясь вопроса, Люк пояснил:
– В День Затмения принято мириться с врагами, разделяя трапезу. Я тоже хочу, чтобы между нами не осталось никакой вражды. Теперь ты мой друг через трапезу, теперь я всегда буду помогать тебе и заботиться о тебе.
Люк протянул миску, и Мэй, сложив ладони лодочкой, осторожно приняла ее. Сказала очень серьезно, без тени улыбки:
– Теперь мы друзья по трапезе, а не только через Енси?
– И через Енси тоже. И через трапезу. Мы завязали наши узлы так крепко, что никакой ветер не сможет их разорвать. Но это еще не все. Сейчас ты увидишь. Ты хочешь? Ты хочешь быть связанной со мной?