В результате многие микенские греки переселились в те части страны, которым был нанесен наименьший урон, а наиболее активные и предприимчивые отправились в соседние регионы. В самой Греции цари с их многочисленными сокровищами, многоступенчатой чиновничьей иерархией, сложным бюрократическим аппаратом, слишком грузным и нестабильным, вряд ли сумели сохранить свое положение после всех этих бедствий. Дворец в Пилосе так и не восстановили, и вряд ли писцы продолжили свою работу где-то еще. Все выглядит так, будто большинство подданных царей разбежались. В распоряжении оставшихся греков, вернувшихся в Микены, уже не было столь богатых ресурсов. У нас нет источников, которые позволили бы нам судить о том, чем тогда занимались обитатели Микен, каким образом были организованы все еще процветающие микенские общины, рассредоточившиеся по всему бассейну Эгейского моря и Восточной Аттике, и что происходило в областях, где микенская цивилизация прекратила свое существование.
Тем не менее археологические источники свидетельствуют о том, что в течение XII и XI вв. до н. э. прослеживалась определенная преемственность культур. Сохранились некоторые здания, неизменными остались костюм и погребальный обряд, как в Арголиде, так и на островах, входивших в Додеканес, появились новые типы керамики, тем не менее не вышедшие за рамки микенской традиции. Кроме того, эти области поддерживали отношения друг с другом, а также с минойским Критом, переживавшим последний этап своего существования. Следовательно, в Арголиде, Ахее и других районах остались люди, сохранившие по крайней мере некоторые привычки, характерные для старой знати, а для этого им было необходимо держать под своим контролем по крайней мере часть территории. Община, жившая на территории афинского Акрополя, вероятно, существовала за счет расположенной ниже долины. Эти люди все еще в той или иной степени могли выйти в море, а обитатели Эгеиды продолжили завозить из сопредельных стран предметы роскоши. В тот период в изучаемом нами регионе стало появляться, хотя и в небольшом количестве, железо. Однако нам не следует даже пытаться спрашивать себя о том, кто в XII в. до н. э. управлял греками, жившими на островах бассейна Эгейского моря. Мы даже не знаем, как было организовано их общество до того, когда на материк пришла беда. Что касается областей, где микенская цивилизация прекратила свое существование, мы можем предположить, что тогда эти земли продолжали возделывать крестьяне, владыки которых погибли или пропали. Жившие незаметно, они не оставили после себя археологических находок. Возможно также, что некоторые районы оставались пустыми до тех пор, пока там не осели новые переселенцы.
Отличить дорийцев и других переселенцев от остальных греков можно в основном благодаря диалектам, на которых они говорили. Дорийцев, несомненно, объединяло несколько религиозных праздников, а также ряд общественных институтов, в частности их племенной строй, о котором речь пойдет в главе 5. Однако в нашем распоряжении нет археологических данных, которые позволили бы нам с уверенностью говорить о каких-то особых чертах, характерных для них, возможно за исключением более простого костюма – узкого хитона, застегивавшегося на плечах с помощью больших фибул. Наоборот, нам следует предположить, что, придя в Грецию, эти люди позаимствовали и приспособили под себя многое из оставшегося после предшествовавшей им цивилизации. Делать какие-то выводы о том, что происходило с ними на протяжении большей части 2-го тыс. до н. э., очень нелегко. В некоторых отношениях, особенно с учетом их языка, этих людей можно считать неотъемлемой частью Греции среднеэллинского периода. Однако они не принимали участия в жизни цивилизации, сложившейся на юге около 1600 г. до н. э., но при этом поддерживали с ней какие-то контакты, так как, когда они направились на юг, там их не считали кем-то совершенно незнакомым. Вероятно, они жили в почти не исследованной археологами области на северо-западе, а именно на территории Эпира.