В поэмах не упоминается административный аппарат, характерный для микенской цивилизации, но в них ничего не говорится и о системе, сложившейся в Греции в более позднее время, хотя зачатки некоторых ее элементов, вероятно отсутствовавших в Кноссе и Пилосе, Гомер описывает. Все ждали, что Агамемнон в случае необходимости созовет совет вождей, что он и сделал, хотя единогласие о его составе не было достигнуто, а механизмов, которые бы заставили Агамемнона выполнять решения этого собрания, не существовало. В первой песни Илиады заметно, что царь действует вразрез с единодушным решением членов этого совета. Он также мог посоветоваться со всем войском, но решение солдат опять же ничего не значило. И дело здесь не только в том, что армия находилась за пределами родины и участвовала в войне. Жители Итаки, где царил мир, с еще большим безразличием отнеслись к странной ситуации, сложившейся во время двадцатилетнего отсутствия Одиссея между его сыном Телемахом и женихами, осаждавшими его жену Пенелопу и опустошившими из-за своих пиров все кладовые. Поэт неоднократно намекает, что люди могут представлять опасность и, разозлившись, перебить женихов Пенелопы или покончить с Телемахом. Но ничего такого не происходит даже тогда, когда Телемах впервые за двадцать лет созывает народное собрание. Совет Итаки в текстах не упоминается; с другой стороны, на острове не было легитимного царя, способного его созвать.
Говоря об этих малопонятных институтах, важно подчеркнуть, что как таковые они должны были существовать и что поэт должен был уделить им внимание. Когда они работали без перебоев, царь, чтобы упрочить свою власть, перед принятием того или иного решения консультировался с советом, а после этого объявлял его народу. Если правитель чувствовал сопротивление, он мог снова обдумать свое решение, или (в реальности, а не в Илиаде), на этом его царствование могло закончиться. Возможности развития очевидны. Если пока совет может только давать советы, то однажды, в правление более слабого царя, он обретет возможность диктовать правителю свою волю. Если люди могут лишь аплодировать или хранить молчание, то однажды, наконец восстав, они станут критиковать или отвергать озвученные им предложения либо вовсе решат их изменить. Пока же власть царя ограничивается лишь тем, что он потеряет доверие своих последователей. Складывается впечатление, будто основная потребность этого общества заключалась в наличии правителя, способного повести людей в правильном, по их мнению, направлении.
Целостность системы, очевидно, обеспечивалась за счет прямого подчинения царю всех обладавших более низким по сравнению с ним положением – во время войны очень многое зависело от верности гетайров (это слово обычно переводят как «товарищи», лишь отчасти передавая его значение) своему предводителю, о которой часто говорится в Илиаде, а в мирное время – от правильного функционирования обширного, но сравнительного простого царского домашнего хозяйства, более подробно описанного в Одиссее. Для обеих поэм характерны одинаковые исходные посылки, но в той, события которой развиваются на фоне масштабной военной кампании за пределами Греции, по вполне понятным причинам делаются особые акценты.
В Илиаде говорится, что выдающиеся герои приходятся друг другу гетайрами, соратниками, выполняющими общее дело, каждый из которых во имя чести должен прийти на помощь другому, когда тот оказывается в опасности. На эту сторону войны поэт обращает гораздо больше внимания, чем на рассказ о том, как Агамемнон руководит военными действиями. Последователи каждого героя также являются его гетайрами. В тексте содержится намек (хотя и довольно прозрачный) на то, что залогом будущей мощи героя является его собственная родня, и становится ясно, что основой войска, о котором идет речь в Илиаде, не служили родовые группы, подобные описываемым в главе 5. Войска состояли не просто из людей, решивших последовать за своим предводителем, а из представителей племен, крупных и малочисленных, каждое из которых имело собственное название. Некоторые из воинов, особенно такие гетайры, как Мерной, постоянный спутник критского правителя Идоменея, обладали таким же статусом, как и сам царь. Но рядовые солдаты, огромное количество которых участвовало в Троянской войне и на которых поэт почти не обращает внимания, также были гетайрами. К примеру, именно так названы члены команды корабля Одиссея. В Илиаде периодически упоминаются или описываются другие формы организации, но поэт быстро забывает о них, в то время как связь гетайров с их предводителем превалирует во всем тексте.