Таким образом, сейчас уже совершенно очевидно, что древние майя наряду с подсечно-огневым земледелием широко использовали и более интенсивные земледельческие системы. А это, в свою очередь, во многом объясняет нам и загадку «экономического чуда» одной из наиболее блестящих цивилизаций доколумбовой Америки.
В одном ацтекском предании есть такие примечательные слова:
Наши предки учили,
что жизнью мы обязаны богам,
они нас создали.
Боги дают нам нашу пищу,
все, что мы пьем и едим,
то, что сохраняет жизнь, — маис и фасоль.
И в самом деле, все жизненные интересы индейца были связаны прежде с маисом. Маису поклонялись как божеству. Маисом платили дань побежденные народы. Он считался важнейшим предметом торговли. Ради захвата зерна и новых плодородных земель легионы индейских воинов устилали своими костями поля сражений. А наибольший урон врагу наносили тем, что сжигали его посевы маиса.
Около двадцати пяти лет назад Сильванус Грисвольд Морли сказал: «Маис — наиболее надежный ключ к познанию цивилизации майя». Его слова оказались пророческими. Для современных ученых маис и доколумбово земледелие в целом стали той волшебной «нитью Ариадны», с помощью которой они успешно проникают теперь в тайны становления и развития древних цивилизаций Америки.
Глава 5
Майя — «финикийцы Нового Света»
И парус в темноте, скользя по бездорожью,
Трепещет древнею таинственною дрожью
Ветров тоскующих и дышащих зыбей.
Еще каких-нибудь двадцать лет назад в ученых кругах безраздельно господствовала точка зрения, согласно которой древние майя были малоподвижным и замкнутым народом, сознательно укрывшимся в глубине непроходимых джунглей от всякого рода чуждых влияний извне. Южные границы их владений были закрыты горными хребтами Гватемалы и Гондураса.
Три четверти полуострова Юкатан окружено морем. Сухопутные подступы к нему со стороны Мексики преграждались бесконечными болотами Чьяпаса и Табаско. Это и позволяло майя, по мнению многих авторитетных исследователей, развивать свою самобытную культуру почти в полной изоляции от внешнего мира.
Поглощенные бесконечными заботами о своих маисовых полях и урожае, земледельцы майя и не помышляли больше ни о чем другом. Им были совершенно чужды какие-либо проявления воинственности и милитаризма. «Война, — отмечает американский археолог Ч. Галленкамп, — никогда не играла в истории майя такой важной роли, как, например, у египтян и греков». Религия постепенно проникла во все сферы жизни общества, а ее хранители, жрецы, сосредоточили в своих руках всю полноту власти. Простой же люд только из-за уважения к богам добровольно обеспечивал этих духовных владык всем необходимым и принимал участие в строительстве дворцов и храмов.
Но эта стройная на первый взгляд научная концепция, созданная еще в 30–50 годах усилиями С. Морли, Э. Томпсона, А. Киддера и многих других авторитетных исследователей культуры майя, теряет свою силу, не выдерживая сокрушительного натиска новых археологических открытий и фактов.
Прежде всего представляется в корне неверной сама предпосылка о том, что древние майя сознательно стремились к изоляции от соседних народов. История человечества почти не знает таких четко зафиксированных случаев. И вместе с тем она изобилует массой конкретных примеров совершенно иного рода.
«Сказки „Тысячи и одной ночи“, — пишет известный немецкий этнограф Ю. Липе, — стали незабвенным памятником важнейшего торгового пути из Багдада в Басру, а по древним крупным торговым артериям, соединявшим Урал с Каспийским морем, на протяжении всей истории переселялись из Азии в Европу все новые и новые массы людей. По древним „шелковым путям“, которые вели от Самарканда к Гиндукушу и от Гоби к Пекину, совершал свои путешествия Марко Поло… В Америке участники торговых экспедиций майя преодолевали/огромные пространства. Были найдены даже карты знаменитого пути, который вел от, Шикаланго (южное побережье Мексиканского залива, штат Табаско. — В. Г.) через девственный лес к золотоносным районам Гондураса…»