Американский историк А. Миллер считает, что «море вообще играло в жизни древних майя огромную роль: как в практическом, так и в ритуальном смысле». Море давало индейцам обильную пищу и служило удобной магистралью для перевозки на большие расстояния громоздких и тяжелых товаров. Море было той широкой дорогой, по которой прибывали к майяским берегам из дальних стран диковинные экзотические предметы и сырье, необходимое для повседневной жизни. Морем же, как правило, проникали на Юкатан и различные чужеземные влияния — религиозные, философские, культурные.
Но именно оттуда, из голубых бескрайних просторов, внезапно налетали на цветущие майяские города страшные тропические ураганы, сея вокруг смерть и разрушения. Оттуда же, словно проклятие богов, появлялись вдруг на горизонте легкие ладьи пиратов, периодически совершавших опустошительные набеги на прибрежные селения майя. В числе этих пиратов находились и людоеды-карибы с Малых Антильских островов. «…Пришли иноземцы, пожиратели людей, иноземцы без юбок — их название, страна не была опустошена ими». Так лаконично описывается один из подобных набегов диких карибских племен на побережье Юкатана в 1359 году в древней книге майя «Чилам Балам».
Само местонахождение Карибского моря на крайнем востоке майяского мира навело индейцев на мысль о взаимосвязи его с восходящим солнцем, символизирующим рождение нового дня, новой жизни. В то же время, по древним поверьям, море было связано со смертью, с таинственным и мрачным загробным царством, где душа человека отрывается от своего родного окружения и вынуждена находиться среди каких-то сверхъестественных и страшных чудищ. Таким образом, для всех майя и особенно для обитателей восточного побережья Юкатана, море было важнейшей и определяющей силой в их жизни, силой одновременно и доброй и злой.
Но как могли отважиться на противоборство с коварной морской стихией люди, жившие еще фактически в каменном веке?
Не секрет, что до сих пор в науке преобладает мнение о крайне низком уровне развития мореплавания и кораблестроения у индейцев доколумбовой
Америки. Считается, что они не могли на своих утлых лодчонках совершать сколько-нибудь дальние походы в океанские просторы и ограничивались самыми короткими рейсами непосредственно вдоль побережья.
И для такого негативного вывода имелись свои веские причины. Когда над берегами Нового Света рассеялся дым от первых залпов многопушечных испанских кораблей, а солдаты Кортеса и Писарро сокрушили столицы самых могущественных государств индейской Америки — Куско и Теночтитлан, местное мореплавание было уже практически сведено к нулю.
Грозные флотилии боевых лодок ацтеков и майя были рассеяны и потоплены. Торговые связи между индейскими городами прекращены. А те люди, которые обеспечивали эту торговлю всем необходимым и ради которых она, собственно, и велась, — правители, знать и жрецы — либо погибли в кровопролитных сражениях с чужеземцами, либо укрылись в глухих и труднодоступных местах. Мир доколумбовых индейских цивилизаций постигла невиданная по масштабам катастрофа.
Стоит ли удивляться, что считанные годы спустя после завершения конкисты не осталось буквально никаких следов и от высокого мореходного искусства индейцев. И когда изучением традиционной индейской культуры занялись, наконец, профессиональные археологи и этнографы, некогда внушительные торговые ладьи индейских мореходов выродились уже в жалкие лодчонки, избегавшие выходить в открытые морские просторы. Убеждение в крайне примитивном уровне мореплавания у американских аборигенов стало тогда всеобщим.