Услышанное, вне сомнений, потрясало, но даже среди всех открытий Эль не могла не кольнуть его давней полуложью:
- А вот помню, ты говорил, что Молаг Бал дал вечную жизнь тебе, жене и дочери.
- Так и есть, - зло отрезал он. - Вампиризм - его затея. Вечная жизнь дана всем вампирам именно его волей, кто бы их не обратил. И кроме того… неужели ты думаешь, что я сходу рассказал бы правду?!
- Э… нет, - замотала головой Эль.
Харкон раздраженно фыркнул.
- Признаю, тогда я несколько отступил от истины. Но именно так все и было бы, не влезь я с благими намерениями. Вот только был ли прок жертвовать собой? Серана все равно стала вампиром, а обратил ее именно я. Иронично.
- Но почему… зачем ты ее?.. - опасливо спросила она, понимая, что ступает на совсем уж зыбкую почву. Зачем обращать дочь после стольких жертв ради ее человечности?..
- Потому что… - слова застряли у него в горле и он, разом растеряв всю злость, устало сел на ступени лестницы. - Потому что я был не в себе, когда вернулся. Я был голоден. Она встретилась мне первой.
- Вот как, - только и вздохнула Эль.
- Она выжила, - Харкон безнадежно развел руками. - Обратилась. А я ушел. Вернулся в мир, где по-прежнему шла война, и узнал, что мы ее уже проиграли.
Он склонился вперед, поставив локти на колени, и глянул на Эль своими огоньками.
- Как выяснилось позже, Серане понравилось быть людоедом. В ее новой жизни ей нравилось все, кроме одного, и она неустанно попрекала меня тем, что она всего лишь вампир-лорд, а не Дочь Хладной Гавани. А я со временем начал осознавать, что породить кого-то на свет - поступок настолько же роковой и необратимый, как убийство. Даешь жизнь или отнимаешь… - он махнул рукой. - И то и другое могут зачесть как преступление.
Эль тихонько слушала, боясь даже дышать.
- День, когда она родилась… - продолжал лорд. - Это был радостный день. Потом из-за наших разногласий мы с Валерикой расстались и большую часть человеческой жизни Серана прожила вдали от меня. Ее попытка участия в ритуале… она ведь была совсем молода, а у детей в голове всегда полно дури. Я надеялся, что она повзрослеет и поймет, от чего ее избавили, но этого не случилось. Став вампиром, она не оставила былых увлечений, а я с тех пор просто не видел в ней собственное дитя - не мог увидеть, хоть и пытался.
- Но в Волкихар ты их пустил.
- Из-за Сераны, - он нахохлился, явно жалея о своем давнем великодушии. - Она слишком дорого мне обошлась. Признать, что все это было напрасно, оказалось выше моих сил. К тому же, вернувшись из Обливиона, я почти убил ее и потому считал себя виноватым. Здесь она могла жить в безопасности, но за пределами замка было не так спокойно. На нее ведь уже нападали.
- Охотники на вампиров, - умудренно кивнула Эль, но Харкон ее удивил:
- Остатки Ордена. Как-никак она моя дочь.
Эль вспомнила рассказы Сераны о том, как ей говорили не соваться в курганы, и удивляться перестала. И тогда и сейчас было очевидно, что дочери ренегата там не были рады.
- С тех пор, как мы зажили здесь вместе, - Харкон вернулся к своей печальной исповеди, - я понял, что дочь стала мне чужой окончательно и навсегда. А у Сераны в голове было полно вздора о счастливой вампирской семье, живущей по законам бессмертных. Это было отвратительно. Они обе меня бесили, и сам я себя бесил, и старался не видеться с ними лишний раз… Было бы лучше, - тихо и устало сказал он, поднимая взгляд на барельеф в тени, - если бы я просто проиграл войну и погиб.
В глубине души Эль не могла не согласиться. Просто проиграть все же лучше, чем проиграть и вдобавок схлопотать проклятие на тысячи лет.
- Так, значит, Довакин ей не поверил, - задумчиво произнес Харкон, возвращаясь мыслями к настоящему. - Жаль.
- О, не беспокойся, - елейным тоном отвечала Эль. - Он и без того полон решимости тебя убить. Как он там выразился?.. “Воплощение всего худшего”, так он тебя назвал.
- Как это мило, - заулыбался вампир. - Я старался.
Эль поймала себя на мысли, что улыбка ему идет. И из-за чего же улыбается этот тип - из-за того, что раздраконил Довакина, и тот со дня на день придет сюда с армией? Вот уж воистину повод для радости.
Но, как бы то ни было, выглядело это лучше, чем поникшая фигура, которую она наблюдала до начала разговора, так что она решила продолжать в том же жизнерадостном ключе и сообщила:
- Лейф и Серане пригрозил. Не стал разоблачать ее обман, а вместо этого сказал, мол, Дочь Хладной Гавани проще прибить, чем оберегать. Так что лучше бы ей исцелиться, да побыстрее.
Харкон развеселился.
- А он соображает, - радовался он совсем как Изран, что, без сомнения, смотрелось иронично. - Я-то подозревал, что она задурит ему голову. Влюбится, поверит ей… так и до беды недалеко.
- Она отчаянно строила из себя олененка, - кивнула Эль. - Возможно, он ей и в самом деле нравится, впрочем, он нравится всем. Но в конце концов она его просто использует.
- Даже если он ей и нравится… - махнул рукой Харкон. - Это неважно. Симпатии мимолетны, а вампир - создание вечное. Вне зависимости от того, как Серана относится к нему сейчас, завтра все может измениться. Лучше бы ему не верить никому и запрятать лук подальше от всех любопытных.
- Так-то он парень разумный, - похвалила Эль героя. - Правда, иногда его заносит. В Каирне он видел, как я поглощаю души, и заподозрил, что я Алдуин. Даже шутки ради приложил каким-то ужасным Криком. У меня чуть череп не лопнул.
Она не ожидала бурного сочувствия, но все-таки малость удивилась, увидев, как вампир искренне, до слез расхохотался. Даже глаза начал утирать и Эль с радостью подлила еще маслица в огонь:
- Он меня по-разному обзывал. И псиджиком, и Аркеем, и даже Ауриэлем.
- Устами младенца, - выговорил лорд, уняв смех. - Наверное, чувствует, что на тебе покровительство Акатоша. Если это, конечно, Акатош.
- Опять ты про это. Разумеется, Акатош!
Вампир прищурился и инквизиторски вгляделся в нее.
- А может, ты и впрямь Алдуин? Вот зачем тебе души?
Эль вздохнула и призналась в своем неискоренимом мягкосердечии:
- Ну… они просто подвернулись мне под руку. Не хотела оставлять их прозябать в Каирне. Да вот, для наглядности…
И без дальнейших рассуждений она встала с кресла и призвала одного из поглощенных. Духом оказался хозяин костяного Арвака.
- А где солнышко? - заозиралась душа. - Ты мне солнышко обещала. Мрачноватенько тут…
- Зато не Каирн, - подбодрила она призрака. - Ступай с миром.
Душа радостно глянула на нее и тут же улетела в потолок, на ходу развеиваясь.
- Кажется, дитё-то право, - высказался Харкон, немо наблюдавший всю эту сцену, сидя на ступеньках. - Ты Алдуин. Какая-то новая разновидность Алдуина.
- Я в Нирне двести лет, - заспорила Эль. - Я уже была тут, когда вернулся Алдуин. Глупости вы все говорите. Акатош приставил меня к неким задачам, которые даже не потрудился объяснить, и теперь я тычусь во все углы в поисках ответов. А нахожу сплошь чьи-то неприкаянные души. Для меня это дело привычное, но уж больно вас тут таких много.
- А покажи еще раз, - потребовал вампир, глядя почти с детским интересом. - Никогда такого не видел.
- Вот и Лейф так говорил, - проворчала Эль и призвала духа, выловленного из черного Камня Душ. Дух оказался альтмером и едва успел изумиться обстановке и новым лицам, как она его отпустила.
- Это просто потрясающе, - заявил лорд. - Теперь я абсолютно уверен, что ты галлюцинация. Иначе и быть не может.
Она поневоле рассмеялась. Упорство вампира в этом вопросе смотрелось отчасти комично, отчасти грустно, а отчасти начинало вызывать уважение.
- Между прочим, - сообщила она, - по дороге к замку мы прошли через один храм, прямо тут, за горами…
- Вольскигг, - встрепенулся Харкон.
- И там я добыла еще одного жреца, - она ублаготворенно похлопала себя по животу. - В святилище я пока не возвращалась, так что он до сих пор при мне. Лейф говорил, что убил жреца в Скулдафне, у портала в Совнгард, но душу его не забрал. Не знаю, что с ней случилось…