Пусть новый мир будет лучше этого, подумала она, а потом оглянулась по сторонам и уточнила - еще лучше.
Дом Шора виднелся вдалеке, такой же, как прежде, и она двинулась вниз по тропе, торопясь принести им долгожданную весть, пусть и не самого радостного толка. Веками и тысячелетиями этот дом принимал в себя героев - пора им выйти и дать тьме последнюю битву, а заодно забрать с собой столько душ, сколько сумеют.
Земля, так похожая на Скайрим, расстилалась вокруг, шелестела травой, манила простыми знакомыми радостями, и Эль наконец-то поняла, почему Совнгард именно таков. Он был образом для тех, кто готовился встать на защиту смертных в последний час, загробным пристанищем героев, которые должны были помнить и любить прежний дом - и чувствовать родство с живущими в нем ныне.
- Опять ты, - обрадовался Тсун. - Что за дело привело тебя к нам сегодня? - и вгляделся придирчиво: - Ты все еще живая, между прочим.
- Живая и очень этому рада, - пожала она плечами. - Я здесь не ради своей судьбы, а ради вашей.
Тсун выпрямился, возвышаясь перед ней как утес.
- Говори, - потребовал он, явно понимая, что она собирается сказать.
- В первую очередь, - заявила Эль, - я требую спасения Колледжа. Я все-таки архимаг.
Тсун расхохотался и запрокинул голову к небу, издав какой-то невероятный Крик. Вокруг каменной ножки, на которой чудом держался островок за Китовым Мостом, началось некое движение и воздух Совнгарда скрутился в тугой поток, из которого вскоре родилась буря. Дом Шора исчез, спрятался от глаз за вихрями портала, и в этом водовороте были слышны боевые кличи, и лязг оружия, и смех тех, кто готовился снова вступить в битву. Герои собирались встретить последний рок должным образом.
Тсун глянул ей в глаза.
- Я не спрошу, кто ты, - сказал он. - И не позову тебя с нами. Новый мир не будет знать твоего имени и не споет о тебе песен.
- Ну и хорошо, - согласилась Эль. - Пусть я останусь маленькой тайной, о которой никто не знает.
- Но сейчас мы тебя помним, - ответил он. - И будем помнить, пока старый мир не придет к концу.
- То есть очень недолго, - съязвил вредный дракон. - Прощай, герой. Мы все сказали и я не стану тебя держать. Покажи там гадам.
Воронка ширилась, руша китовые кости, и Тсун улыбнулся так, как, наверное, улыбался Рагот под своей маской, когда решил проверить Рыцаря-Дракона на прочность. Тинвак греет кровь…
- Я уж покажу, - заверил ее герой и без дальнейших проволочек и расшаркиваний нырнул в круговорот.
Отлично, подумала Эль, весьма довольная собой. Теперь осталось лишь дождаться Партурнакса и выяснить, что припасли для нее самой. И она заранее готовилась много и громко спорить, если предложенное ей не понравится.
Отступив от опасной воронки, которая могла сбросить ее обратно в темный мир, она пошла к заброшенной Стене Слов на холме.
- Что ж такое творится? - кинулась к ней чья-то душа. - Что ж это деется? Палаты Доблести, дом Шора… о, черный день!..
- Все хорошо, - успокоила она испуганную душу. - То есть не все… но будет хорошо. Иди пока погуляй.
Ласково отпихнув от себя паникующего, она пошла дальше, различая над Стеной хвостик. Хвостик буквально тонул в сиянии с небес и Эль наконец-то стало ясно, что Партурнакс не бросил дела на произвол судьбы и не понадеялся на Дюрневира, как на последнюю соломинку. Брат Алдуина наверняка следил за событиями. Может, он даже присутствовал прямо в Бромджунаре, просто два дурня-Довакина его не увидели.
- Приветствую тебя, чемпион Акатоша, - сказал он ей, когда она приблизилась.
- Здравствуй, - ответила она родным приветствием.
Белый дракон был древним. Светлые крылья висели рваной бахромой, обломанные, треснувшие рога обрамляли тяжелую голову, с которой на Эль смотрели пронзительные глаза - всеведущие и потому жестокие.
Она вспомнила вопрос, на который до сих пор никто не пожелал дать ответа, - “Зачем я здесь?” - и поняла, что ответ уже и не нужен. Вполне достаточно того, что быть здесь ее вполне устраивает. И она почти не сомневалась, что именно потому-то ей все и объяснят - здесь, за последней чертой, когда все закончилось.
Партурнакс придирчиво изучил ее с головы до ног и прогудел:
- Мне любопытно, как пошли бы события, займи ты место последнего Довакина. Да, да, - задумчиво кивнул он, будто соглашаясь сам с собой, - там было бы на что посмотреть.
Хоть Эль и была готова к открытиям, старый дракон все же сумел ее удивить.
- Но ведь Лейф… - начала она и остановилась, когда он густо хохотнул.
- Кто может предвидеть все хитросплетения судьбы? - вопросил братец Алдуина и драматично загнул хвост над спиной. - Лейф мог и не явиться. И тогда пророчество легло бы на тебя. Для того тебя и принесли в мир, когда барьер был прорван и появилась возможность… Да, - повторил он, - это было бы интересно.
Эль вспомнила все, что она знала о подвигах Довакина, запоздало испугалась и очень расстроилась, представив, как ей пришлось бы убивать драконов и самого Алдуина, а следом - Харкона, которого она бы совсем не знала и ни капли не понимала. Сколько решений ей пришлось бы принять, сколько ошибок совершить… Лишь примерив на себя чужую судьбу, она поняла, как непросто пришлось Лейфу, которого заставили нести на себе весь мир в его последние дни.
- Ты бы справилась, - утешительно молвил дракон.
- Ах, оставьте, - сморщилась она. - Под конец я была бы полностью раздавлена. И кто-то другой отвез бы меня в Совнгард.
- Скорее всего, - хмыкнул Партурнакс. - Но тебе повезло и замена не понадобилась.
- И меня пустили просто БЫТЬ, - заворчала она.
- У тебя это хорошо получилось. Следуя своей природе, ты делала ровно то, что нужно, и избежала лишнего, а по пути прихватила и спасла несколько потерянных душ. Считай, тебе довелось немного побыть Алдуином, - усмехнулся древний дракон. - Ну, и каково это?
- Душераздирающе, - честно ответила Эль. - Мне это кое-чего стоило и я ему не завидую.
- Твое к тебе вернется, - утешил ее Партурнакс. - К тому же ты получила бесценный опыт. Назовем это платой за твое похищение. Надеюсь, ты не станешь жаловаться. А то Вультурьйол поведал мне, как ты ныла.
- Конечно, - нахмурилась она. - Все отобрали и в кокон замотали.
- Для твоей же пользы.
Эль вспомнила Каирн и поневоле согласилась. Как бы она ни страдала по родным крыльям, приходилось признать, что защита, данная Акатошем, сослужила ей прекрасную службу против Обливионских происков.
Партурнакс смотрел на нее с маленькой улыбочкой. Старый хитрец наверняка понимал, о чем она сейчас размышляет, но тон сохранял прежний, значительный.
- Довакину, - весомо изрек он, - пришлось расти, собирая души драконов. Для того Алдуин и отправил их на войну. Тебя такая судьба миновала.
- Мне пришлось собирать совсем иные души, - вздохнула она. - К счастью, в этом мире я пусть и mey, но не герой.
Она вдруг вспомнила злые слова Харкона о древних героях и не удержалась от неизбежного вопроса:
- Зачем ты стал учить их?
Партурнакс задумчиво качнулся на своем шестке. Ему явно не требовались уточнения, о ком она говорит.
- Драконьи Крики, - промолвил он. - можно блокировать простым барьером. Школа Восстановления - сильнейшая из школ, ибо берет основы в самой жизни. Но этого им было мало… Они были отважными воинами и казались способными к росту. Я научил их, чтобы они могли защититься. Чтобы дожили до дня, когда гнев Алдуина на смертных поутихнет… И еще - для проверки, - сказал он более сурово. - Они ее не выдержали.
- Почему не выдержали? - не поняла она.
- Они были смелы, признаю, - усмехнулся дракон. - Задумали выступить против величайшего из нас… И для этого они решили заручиться поддержкой Мирака, но в итоге сошлись с Хермеусом Морой, знатоком подлых Криков. И даже так они победили лишь с помощью Кель. Представь, - сощурился он, - что стало бы с людьми, если бы к Кель обратились мы?