— А вы как давно мать семейства видели?
— Ой, признаться, давненько её не было среди нас.
— Да, как лет десять уже не видно. Что-то сунула тогда в корзину себе, да быстро домой, больше я её не видела.
— Когда нам была последняя гуманитарная помощь из столицы?
— Ой, да давно не было. Наверное, наказывают нас за то, что приютили у себя мага тьмы!
— Я уже рассказала о них всем, кому знала! Жду королевскую стражу, чтобы и им растолковать о том, что творится!
— Ой, я детям своим наказала, чтобы держались от этой твари подальше! — Воскликнула третья, приложив обе руки к лицу. — Так эти непоседы понесли весть дальше, стали придумывать всякие истории о происхождении этой маленькой дряни! Поделом!
— Видала я как-то, проходя мимо их дома, как Слин колотил девчонку, когда та что-то стащила из еды. Вот ору было! На всю деревню!
— Маленькая дрянь ещё и воровка! — Прыснула со смеху вторая.
— А я говорила! Все маги тьмы от рождения подлежат расправе!
— А вы замечали, что она водится с мальчишкой Семов?
— Так да! Ещё и убегают куда-то надолго! Такая маленькая, а уже спит с кем попало. Думаешь, ей платят?
Все трое заохали. Теперь у них были новые истории для распространения среди жителей деревни.
— А знаете, что? — Начала первая заговорческим тоном, прижавшись к двум другим сплетницам. — Предлагаю найти этот притон, куда она водит мужчин!
Большой застал Розель за её, с недавних пор, любимым занятием: девочка щипала кота, которого недавно подобрала. Животное шипело, бегало по убежищу двух друзей и пыталось царапаться, что приводило Розель в ярость и она с новыми силами принималась мучить кота.
— Что ты делаешь?
Розель виновато уставилась на друга. Кот резво забрался за Большого, цепляясь когтями за одежду. — Ему же больно. Он такое же живое существо, как и мы. Смотри, — произнёс мальчик, указывая на свернувшегося в калачик кота, что уткнулся ему в грудь — он очень боится. Зачем ты это делала?
— Я не знаю, — запнулась Розель, взявшись за грудь. — Я чувствую злость, очень сильную… Я не могу остановиться. Я не понимаю… Ведь он мне ничего не сделал. Но я хотела, чтобы ему было больно, как мне. — Потерянно продолжала девочка.
— Но так нельзя, — Большой сжал кота крепче, скрыв его за одеждами — разве тебе его совсем не жалко?
Розель задумалась: ей вдруг стало неприятно от осознания, что она в чём-то провинилась перед другом. Он её ругал, смотрел на неё так, словно она причинила боль ему лично. Быть может, он её больше не любит. От состояния, которое девочка не могла объяснить, ей вдруг стало до боли неприятно; Розель оттолкнула Большого и бросилась прочь.
Девочка убежала далеко на опушку, куда часто приходила, чтобы насладиться сладким воздухом цветов, лёжа среди растений и насекомых. Долгое пребывание на природе вскоре наскучило девочке. Окончательно успокоившись, она стала огибать деревню, наблюдая за вялым течением жизни поселения: в основном жители ожидали гуманитарной помощи от правительства, сидя у своих хибар; редкие дети кучками бегали по разным частям серой карты, а поодаль Розель разглядела их с Большим небольшую лачугу.
В противоположной стороне от захудалого поселения находился другой мир, в который они однажды убегут: в этот слепящий горизонт, что делил тонкой полоской зелень и небо. О, эти воздушные облака, куда ей так хотелось попасть; этот величественный, грозный Марс, что навис над её планетой, призывал её покинуть злачное место, а усилившийся, но всё тот же тёплый летний ветер гнал её дальше от деревни.
Розель вернулась домой раньше обычного. Сразу по приходу она увидела в пыльном углу дырявое ведро с собранными и небрежно разбросанными вокруг розгами, — её будут бить. Девочка уж было собралась убежать, как Слин, притаившийся за дверью, разом схватил её за руку. Розель кое-как удалось вырваться и выбежать на улицу. Вопреки своему обычному поведению, Слин в этот раз не остановился на крыльце, а погнался за дочерью и вскоре нагнал её. Он волочил Розель за ноги по пыльной дорожке, попутно шипя сквозь зубы, что позор, который она навлекла на их семью, не смыть никакими водами. Девочка кричала, сопротивлялась, но сквозь слёзы видела, как на улицу выбежали все соседи, поглазеть на то, как с ней будут расправляться. Она видела ехидные ухмылки, слышала смех и радостный гогот.
Слин затащил Розель в дом. Ему пришлось несколько раз ударить ногой по руке девочки, чтобы та отпустила дверной проём, который держала мёртвой хваткой.
Долго не утихали крики, что с каждым ударом розог становились всё громче. Соседи, с живостью наблюдавшие начало, уже разошлись от усталости и невозможности в полноте своей увидеть, что творится за стенами дома. Мать девочки сидела на кресле и всё так же безмолвно лицезрела всё, что творилось в тот вечер. Розель, с испещрёнными от ударов руками, с рассечённым лицом и израненными ногами и туловищем, бросилась в объятия женщины, но та даже не подняла на неё глаз, устремив взор куда-то в потолок. Ни слезинки не проронила та, когда дочь рыдала у нее на коленях, ища защиты и покровительства.