Наверное, оттого, что ему никогда не было нужды ни с чем бороться, ни в себе, ни в других, долей Августа всегда было входить вторым в удивительные события и обстоятельства жизни - за Валькой, Вебстером, Сергеем, да, пожалуй, и мной. Но это вхождение никогда не было немедленным; между ним и предыдущим оставался зазор, и его он заполнял своей волей и мыслью. Сейчас этот зазор виделся ему вчерашним двором-колодцем, и когда наконец появилась Мела с заспанной виноватой улыбкой, первой его мыслью было: да куда же к черту запропастился этот юрист-барон или как его там?..
"Так вот, Менке (тот из тактичности к молодоженам позвонил только в одиннадцать и долго извинялся), могу вас обрадовать. Его имя - Асеб. Он человек или существо, как вам угодно, но без второй души. Не понимаете? Хорошо, тогда без двойника, если это вас больше устраивает. Нет, я не знаю, отбрасывает ли он тень, но это можно легко проверить. Я сейчас туда съезжу и сам посмотрю. Мелу? - Он протянул ей трубку.- Дорогая, скажи ему, Бога ради, что я не сумасшедший". "Нет, Менке, с ним все в порядке. Он говорит, будто знает, почему труп до сих пор не обнаружен, но пока не хочет ничего объяснять. Он категорически не берет меня с собой, а я, разумеется, и не подумаю отпустить его туда без вас. Приезжайте скорее".
Валька стал еще мрачнее и прямо заявил Меле, что не может понять, почему она поощряет некрофильские наклонности своего нового мужа. На что Август саркастически заметил: да ведь вся некрофилия от него-то, Вальки, и пошла. В самом деле, кто разворошил всю историю с захоронением керов в подполе их собственных домов? Валька. Сам он только послушно следует установившейся традиции.
Облегченно вытянув ноги в двухместной спортивной машине Менке, он с ужасом подумал, что НИЧЕМ НЕ РИСКУЕТ. Рискуют Валька, и Сергей, и Александра, даже Вебстер, но не он. Все они - люди и не-люди, палачи и приставы, бармены, археологи, астрофизики, дипломаты - рискуют. Надо скорее уезжать из Города, пребывание в котором оправдывал только риск. Тем более что теперь он, кажется, теряет и свой последний шанс попасть в тюрьму. Он уедет, не попрощавшись с Сергеем и Александрой и не дав Меле собрать вещи. Улетит вечерним самолетом... Он машинально взглянул на часы, с изумлением обнаружив, что они у него на руке. "Все в порядке, господин Август.- Менке перехватил его взгляд.- Госпожа Мела надела часы вам на руку, когда вы прощались".- "Да, но ведь я..." - "Это подарок. Точно следуя вашей инструкции продать часы, госпожа Мела вчера позвонила отчиму, чтобы тот предложил их кому-нибудь из своих состоятельных друзей. Но тот сказал, что сам их покупает и дарит вам обратно в качестве свадебного подарка. Деньги за часы - в конверте на вашем ночном столике. Кстати, в телефонном разговоре со мной вы наградили нашего безвременно скончавшегося общего друга именем Асеб, добавив при этом, что у него одна душа. Или одно существование, если я правильно вас понял. Хотя очаровательная Мела утверждает, что душа - не душа, а считать его человеком было бы грубым преувеличением. Ночью я пролистал пару книг, и у меня возникли два соображения. Первое: такие, как наш Асеб, принимают приказы БУКВАЛЬНО и выполняют их с техническим совершенством, всей своей ЕДИНСТВЕННОЙ - назовем для упрощения - душой. Второе: они служат инструментом, аппаратом связи с кем и чем угодно. Они - смазка истории, отрабатываемый и отбрасываемый материал. Хотя с виду могут казаться вполне живыми человеческими существами. Да, только теперь я понял, что постулат о двусмысленности человеческого существования теряет свою силу, когда речь идет о таких "одинарных" существах. Однако какое это для вас имеет значение? Вы бы и так не погибли по каким-то другим, неизвестным мне причинам".
Когда они появились в холле гостиницы, портье в темно-лиловом фраке с серебряными пуговицами подпрыгнул чуть ли не до потолка и, вытянувшись в струнку, произнес дрожащим, но одновременно и торжественным голосом:
"О Кон-ринге ("Кон" - титул, примерно соответствующий барону, "ринге", как выше - термин почтительного обращения, добавляемый к титулу старейшины рода или его наследника), я и гостиница - к вашим услугам".- "Благодарю вас, Пэто. Вчера мой клиент выронил из окна, выходящего во внутренний двор, одну вещицу. Если ваши люди ее случайно не обнаружили, то нам бы хотелось пройти во двор и там самим ее поискать".- "Ну, разумеется, как вам будет угодно, вот ключи от подвальной двери во двор. Но не хочу вас обнадеживать, Кон-ринге, сегодня там было несколько служителей, и ни один не сообщил мне о какой-либо находке. Надеюсь, вещица, как вы изволили выразиться, не была особенно ценной?" "Это зависит от точки зрения,- не сдержался Август,- но большой денежной стоимостью она, безусловно, не обладает".
С трудом отклонив настойчивые предложения портье отправить с ними двоих служителей, они стали спускаться по узкой крутой беспролетной лестнице в подвал. Август насчитал пятьдесят шесть ступеней, когда Менке сообщил, что они уже спустились на четыреста лет в прошлое. Обычное дело, фундамент пятнадцатого, а то и четырнадцатого века, первые два этажа - начала шестнадцатого, а остальные надстроены во время строительного бума конца девятнадцатого. Август добавил, что, прощупав кладку обеих стен спуска, он ясно увидел, что левая внутренняя стена была также пристроена, и первоначально лестница была, безусловно, без перил - явление, весьма типичное для так называемых "подземных родовых залов" древнего и раннесредневекового Города. "Так вы еще и археолог?" - "Любитель, Менке, любитель, как и во всем остальном".
С трудом открыв тяжелую низкую дверь, они очутились на дне двора-колодца. На недавно подметенной квадратной площадке не было ничего, кроме нескольких фанерных ящиков. Август показал на единственное окно их с Мелой номера: "Оттуда я его сбросил". Внизу под окном тоже ничего не было. На всякий случай они открыли все ящики - опять ничего.
Они присели покурить. Менке вынул свой блокнот с золотым карандашом и стал что-то записывать, а Август вдруг резко поднялся и, снова подойдя к месту прямо под окном, стал пристально вглядываться в поверхность плотно пригнанных друг к другу двух широких каменных плит. Было сумрачно и сыровато. Он надел очки и опустился на колени. На стыке плит расплывалось небольшое коричневое пятно, по очертаниям несколько напоминающее осьминога с обрубленными щупальцами. Встав и отойдя на несколько шагов назад, он заметил, что участок примерно в полтора квадратных метра вокруг пятна, которое на этом расстоянии он уже не мог различить, явно отличается по цвету от остальной площадки. Подозвав адвоката и показав ему место, он сказал: "Здесь он упал. Они пришли за ним, наверное, сразу же. Могли даже заранее ждать, пока я его выброшу. Потом затянули его в брезентовый мешок и унесли через другую, нам неизвестную дверь в другую часть подвала, где и похоронили под полом по древнему керскому обычаю. Кровь на плитах тщательнейше отмыли вполне современными моющими средствами. Я думаю, что если бы мы сейчас с вами поднялись в номер, то и без новейшей криминалистической техники, лишь с помощью лупы и чистого носового платка нашли бы немало пятен его крови. Но это, по-моему, уже совсем ни к чему.- Он спрятал очки в карман, зажег новую сигарету и устало заключил: - Так окончились дни Асеба, существа без второй души".