Может, они верили в то, что дух восходит к небесам, к области света? Вовсе нет; мысль о том, что душа отправляется в небесное жилище, появилась на Западе сравнительно недавно; впервые ее высказал греческий поэт Фосилид. Пребывание на небесах рассматривалось исключительно как вознаграждение нескольким великим людям и благодетелям человечества. Согласно древнейшим верованиям италийцев и греков, тот мир, в котором душа проводила свою вторую жизнь, не чужероден этому миру; душа оставалась рядом с людьми и продолжала жить под землей.
Кроме того, долгое время сохранялась вера в то, что во второй жизни душа оставалась связанной с телом; они вместе появлялись на свет, и смерть не разделяла их – они вместе покоились в могиле.
Какими бы древними ни были эти верования, до нас дошли достоверные свидетельства, подтверждающие их. Этими свидетельствами являются погребальные обряды, которые, возникнув вместе с верованиями, намного их пережили. Эти обряды дают нам возможность разобраться в древних верованиях.
Погребальные обряды явно свидетельствуют о том, что при захоронении тела древние люди верили, что вместе с телом хоронят нечто живое. Вергилий, всегда подробно и детально описывавший религиозные церемонии, заканчивает рассказ о погребении Полидора такими словами: «Мы заключаем душу в могилу». Подобное выражение встречается у Овидия и Плиния Младшего; это не означает, что оно соответствовало представлениям этих авторов о душе, но это выражение, сохранившееся с незапамятных времен, свидетельствует о древних, общепринятых верованиях[3].
Существовал обычай по окончании погребальной церемонии трижды призвать душу усопшего, произнося имя, которым он был наречен при рождении. Усопшему желали счастливой жизни под землей. Трижды повторяли: «Будь счастлив» и добавляли: «Пусть земля тебе будет пухом». Они твердо верили, что человек продолжает жить под землей и там по-прежнему испытывает радость и страдание. На надгробии писали, что здесь покоится человек – высказывание, пережившее эту веру и через столетия дошедшее до наших дней. Мы употребляем его, хотя сегодня никто, конечно, не считает, что в могиле покоится бессмертный. Но в те давние времена люди были настолько уверены, что усопший продолжает жить под землей, что никогда не забывали положить в могилу предметы, которые могли понадобиться ему в новой жизни, – одежду, посуду, оружие. Рядом с могилой ставили кувшин с вином, чтобы он мог утолить жажду; оставляли пищу для утоления голода. Убивали рабов и лошадей с верой в то, что, похороненные вместе с усопшим, они будут служить ему и дальше, как служили при жизни. После взятия Трои, собираясь в обратный путь на родину, каждый грек берет с собой прекрасную пленницу, и Ахилл, лежащий под землей, тоже требует отдать ему пленницу, и ему отдают Поликсену.[4]
Поэзия Пиндара[5] сохранила для нас доказательства воззрений людей тех древних времен.
Фрикс, спасаясь от преследований мачехи, покинул Грецию и добрался до Колхиды. Он умер в далекой Колхиде, но, даже будучи умершим, по-прежнему стремился вернуться в Грецию. Фрикс во сне явился Пелиасу, приказал отправиться в Колхиду и вернуть на родину его, Фрикса, душу. Его душа, конечно, тосковала по родной стране, по фамильной усыпальнице, но, прикованная к плотским останкам, не могла без них покинуть Колхиду.
Эта примитивная вера обусловила появление обряда погребения. Для того чтобы душа могла оставаться в подобающем виде для проведения следующей жизни в подземном обиталище, тело, с которым она была связана, тоже следовало предать земле. Душа, лишенная могилы, не имела пристанища. Она становилась блуждающим духом. Тщетно искала она желанного покоя, к которому стремилась после жизненных трудов и волнений. Ей суждено было вечно скитаться в образе призрака, не получая столь необходимых ей подношений, напитков и пищи. Обреченная на вечные скитания, она вскоре превращалась в злой дух. Она издевалась над живыми; насылала болезни; уничтожала урожай; пугала внезапными появлениями, и все это только ради того, чтобы внушить живым мысль о необходимости погребения ее тела и ее самой. Отсюда появилась вера в привидения. В древности все люди были убеждены, что блуждающая душа испытывает страдания, а погребение сделает ее счастливой. Похоронная церемония проводилась не ради того, чтобы предаваться печали, а ради вечного покоя и счастья усопшего.
Однако следует отметить, что одного предания тела земле было недостаточно. Следовало соблюсти необходимые обряды и произнести соответствующие заклинания. У Плавта[6] есть история о таком призраке – душе, вынужденной блуждать по свету, поскольку ее тело было предано земле без соблюдения необходимых обрядов.
3
Описание Вергилия относится к обычаю использовать кенотафы; в тех случаях, когда не представлялось возможным отыскать тело умершего, родственники могли совершить церемонию, в точности воспроизводящую обряд погребения; люди верили, что в этом случае, в отсутствие тела, они заключают в могилу душу.
4
Согласно одним источникам, Поликсену закололи на могиле Ахилла, согласно другим – греки принесли пленную Поликсену в жертву над кенотафом Ахилла, устроенным на фракийском берегу. Существует версия, что она покончила с собой на могиле Ахилла еще до взятия Трои.
5
Пиндар – древнегреческий поэт-лирик. Произведения Пиндара относятся к песнопениям религиозного и торжественного содержания, которые исполнялись хором на празднествах; это были гимны богам, писавшиеся на заказ дифирамбы, эпиникии (хоровые победные оды с музыкой и пляской в честь победителей на общегреческих играх). Слава Пиндара в Греции была так велика, что даже спустя сто лет, когда Александр Македонский покорил восставшие Фивы, он, приказав разрушить город до основания, повелел сохранить только храмы богов и дом Пиндара. Эпиникии Пиндара существенно повлияли на развитие жанра оды в европейской литературе.
6
Плавт Тит Макций – выдающийся римский комедиограф, мастер паллиаты (название древнеримской так называемой комедии плаща, в которой актеры выступали в греческой одежде). Римляне противопоставляли паллиате так называемую комедию тоги, тогату.