Агротехника, связанная с возделыванием полей и выращиванием зерна, овощей и иных сельскохозяйственных культур, базировалась в основном на традициях неолита. Господствовал ручной труд с использованием орудий из камня и дерева (деревянные сохи типа лэй, каменные мотыги и серпы). Ни металл, ни тягловый скот в земледелии не применялись. Противоположные утверждения слабо аргументированы, как и предположения о применении органических удобрений (навоз, фекалии) для повышения урожайности полей.
Ремесло шанцев достаточно четко подразделялось на две сферы — обычное домашнее, необходимое для жизнедеятельности крестьян и тех, кого они кормили, и престижное, связанное с созданием того, что, собственно, и именуется урбанистическим очагом, т.е. развитой цивилизацией. Первая сфера — добывающие и технические промыслы, обработка продуктов (от выделки шкур, прядения и ткачества, выкармливания шелковичных червей, выделывания керамических изделий до сооружения жилищ, разнообразных плотницких и столярных работ, изготовления поделок из камня, кости, дерева, раковин и т.д. и т.п.). Отличие изделий этой сферы ремесла — повседневная и массовая потребность в них. Нехитрые по замыслу и порой весьма примитивные и грубоватые по исполнению, продукты такого рода были жизненно необходимы всем.
Иное дело — ремесленные изделия второй сферы, которые были предназначены для ограниченного круга людей, для престижного потребления социальных верхов, прежде всего родовой аристократии. Именно эта сфера демонстрирует блеск аньянского очага, именно ее высокий уровень создает общий облик урбанистической шанской цивилизации. Чем же в этом плане могли гордиться квалифицированные мастера-ремесленники? Достаточно многим.
Прежде всего — дворцовое строительство, создание больших многокомнатных домов-дворцов на специально сооружавшихся для этого и использовавшихся в качестве фундамента постаментах, земляных, утрамбованных слой за слоем (метод хая-ту) платформах-стилобатах. Уже в поселениях эрлитоу-эрлиганской фазы обнаружено немало построек такого типа, требовавших для своего сооружения длительного труда сотен людей. Это же касается и сооружения многометровых городских стен, также создававшихся методом послойной трамбовки хан-ту, и огромных царских гробниц, где главной задачей было обустройство подземных помещений.
Во всех таких случаях требовался не только огромный объем работ с использованием неквалифицированного труда. Нужны были и определенные навыки архитектурного мастерства, т.е. строители-специалисты разных профилей и высокой квалификации, способные создать крепкие и стройные деревянные конструкции под навесными крышами для домов-дворцов и надежные подземные деревянные каркасы и покрытия для подземных гробниц. Разумеется, квалифицированные мастера-строители были выходцами из тех же работников, что веками строили деревенские хижины. Однако требования времени и связанного с ним увеличивавшегося в масштабах престижного строительства вызвали к жизни обособление мастеров высшей квалификации, активно использовавшихся только и именно для возведения престижных сооружений.
Это же относится к мастерам многих других специальностей — оружейникам, ювелирам, колесникам и т.п. Особо следует сказать о кузнецах-металлургах. Производство изделий из бронзы, будь то сосуды или оружие, утварь или украшения, в основном, если не исключительно было ориентировано на потребление высших слоев. Соответственно совершенствовалось качество изделий, достигало уровня высокого искусства индивидуальное мастерство умельцев. Его наглядно демонстрируют великолепные боевые колесницы, бронзовые ритуальные сосуды, богато разукрашенные и искусно выделанные украшения, символы власти.
Конечно, мастера работали с помощью немалого числа помощников и обслуживавшего их нужды низкоквалифицированного и неквалифицированного персонала, выполнявшего черновую работу. Но сам факт вычленения небольшого отряда специалистов высокого класса как раз и следует считать показателем процесса возникновения очага урбанистической цивилизации. Для верного понимания этого процесса необходимы некоторые пояснения.
Дело в том, что на протяжении долгих десятилетий вульгарные истматовские концепции искажали исторический процесс. Конечно, для того, чтобы возник очаг урбанистической цивилизации, необходим был определенный уровень общественного производства — именно тот, который был создан неолитической революцией. Но земледелие, скотоводство, оседлый образ жизни и появление принципиально новых условий существования человека, занятого производящим хозяйством (в отличие от господствовавшего до того хозяйства потребляющего), создали лишь необходимый фундамент. Без него никакой цивилизации возникнуть не могло.
Однако коль скоро такой фундамент уже был, от каких факторов зависело возникновение надобщинных политических структур, урбанистической цивилизации и государства? Марксизм утверждал, что от разделения общества на классы, причем именно на рабов и рабовладельцев. Между тем все обстояло совершенно иначе. Современной наукой уже достаточно хорошо и полно разработана схема генерального процесса формирования надобщинных политических структур.
Современная наука о проблемах генезиса надобщинных политических структур
Так как же все было на самом деле? Почему и как в примитивных эгалитарных структурах первобытности после и в результате неолитической революции мог начаться процесс социального расслоения, который со временем привел кое-где — далеко не везде и тем более не всюду самостоятельно, на основе некоего обязательного процесса автоэволюции, — к возникновению первичного очага урбанистической цивилизации и соответственно к появлению протогосударства раннего типа? Какие факторы содействовали тому, чтобы начавшийся процесс социального расслоения и политической эволюции не заглох в зародыше — что случалось сплошь и рядом, — но привел к осязаемым в интересующем нас плане результатам?
Многочисленные современные специалисты в области экономической, политической, социальной и культурной антропологии за последние десятилетия изучили эту сложную проблему тщательно и досконально. Благодаря их исследованиям процесс генезиса политических структур, протогосударства и государства вырисовывается вполне отчетливо, будучи подвергнут при этом контрольной проверке на многих десятках конкретных исторических примеров. В самом общем виде он сводится примерно к следующему.
Человеческое общество — плоть от плоти живой природы, генетически родственно стаду животных, особенно высокоорганизованных. Оно отлично от стада, однако, тем, что — как феномен — базируется на системе не этологических норм, определяющих поведение стада, а норм культуры. И чем дальше, тем в большей степени культура, соседствуя с пережиточными принципами этологии, выходит на передний план, оттесняя животное, биологическое начало в человеке (хотя и никогда не вытесняя его полностью).
Первоосновой социокультурного начала в человеке известный французский антрополог К.Леви-Стросс [258] считал запрет инцеста и переход во взаимоотношениях между группами зарождавшихся людей к обмену женщинами и соответственно к установлению первичных реципрокных связей по генеральному принципу «ты — мне, я — тебе». Обмен женщинами и вообще генеральный принцип обязательного дарообмена, обстоятельно исследованный другим известным французским антропологом — М.Моссом [267], со временем превратился в основу кодифицированного норматива поведения, на базе которого сложилась сложная система экспектаций с повседневной регулировкой социального поведения индивида, включая запреты-табу и строгие санкции за их нарушение.