В том, что Эрик не казался глупым, Диана была права. Он сам понимал безвыходность своего положения. Клятва крови держит его, и он не может рассказать ничего Диане. Но если он ей ничего не даст, то станет не нужным и вряд ли она снизойдёт до такой милости, что отпустит его. Самое страшное, Эрик не видел пока выхода из сложившейся патовой ситуации.
— Мне нужно время. Мне нужно обдумать твое предложение. Подумать над условиями. Возможно… — Эрик решил выиграть немного времени, он надеялся найти выход, — возможно я хочу чего-то другого, чем место в Совете.
— Что же, думай. Я даже не буду торопить, — ответила Диана, — у тебя есть ровно столько времени, сколько ты сможешь провисеть здесь, вот в таком положении, — она наигранно мило улыбнулась, — Кстати, как руки, ещё не затекли?
Эрик попытался пошевелить руками и тупая боль, слабое жжение от сковывающего заклинания обострились. Руки и впрямь затекли, он их почти не чувствовал. Ноги стали ещё более ватными, парень удивлялся, как они его ещё держат? «Держат. Меня держит кровная клятва. Держит подальше от места в Совете!» — подумал парень, ещё раз проклиная себя, что сам поспешил дать эту клятву Дмитрию. И тут ему пришла на ум гениальная идея. Он решил рассказать о тех делах князя, о которых знал, но сам в них не участвовал. Ведь на эти знания клятва не распространялась!
— Я правда не могу рассказать о том, что делал или не делал Дмитрий против ребят. И против тебя, — начал рассказывать Эрик. Он говорил эмоционально, но медленно, запинаясь, будто подбирает слова. Ему нужно было казаться взволнованным, — но я знаю…
— Тсссс, — перебила его Диана, приложив палец к его губам, — я буду задавать вопросы, а ты отвечать. Так будет быстрее.
Вдруг во тьме по другую сторону длинной бетонной комнаты снова зашевелилась тень. Эрик вздрогнул. Он и забыл, что кто-то ещё здесь есть. Парню стало не по себе. «Вдруг это всё хитроумная проверка? Вдруг там стоит сам Дмитрий и они с Дианой сговорились? Да нет, что за бред?!»- подумал Эрик.
Тем временем Диана немного повернулась в сторону темной стороны комнаты и слегка кивнула. Эрик понял, что женщина имела телепатическую связь с темной фигурой, которую не было видно.
Диана повернулась и Эрик заметил, как по её лицу промелькнула тень печали. Она медленно полезла в набедренную сумочку и достала маленькую шарообразную склянку.
Глаза Эрика налились кровью. Он задрожал всем телом.
— Только… — начал он запинаясь, теперь уже не наигранно, — не…, не говори, что … Диана, зачем это? Не нужно! Нет. Я скажу всё. Я расскажу!
Он понял для чего нужна эта колба. Чтобы вместить в себя часть его души. Это было страшное заклинание, заклинание «Чистая душа». Оно вырывало часть души из человека, опустошая его и причиняя невероятные муки, боль, но не физическую. Чтобы вернуть часть потерянной души, жертва готова была на всё и тогда ей задавали вопросы. Обманывать в таком состоянии могли не многие, но если всё-таки разум оставался сильным и боролся, то при обмане частичка души в склянке меняла свой мерцающий белесо-дымчатый цвет. И боль усиливалась. Сила эффекта заклинания чистой души зависела от того, на сколько большую часть души вытянет заклинатель.
Эрик посмотрел с ужасом на колбу в руке Дианы, и подумал о том, что она вместит очень много.
— Так нужно, — будто извиняясь, сказала Диана.
Резким движением она прижала колбу к груди парня и зашептала прикрыв глаза:
— Спиритум скопиус, этма мэ, спиритус мэ. Мэкум спирим. Ест мэ!
Когда Диана начала читать заклинание, Эрик резко вдохнул с громким хрипом. Словно ему катастрофически не хватало воздуха, а на грудь давил непосильный груз. Потом он громко вскрикнул.
— Аааааааааа, — крик его стал затихать, когда Диана отошла.
Склянка в её руке светилась и мерцала ярким, почти прозрачным эфиром. Так выглядела душа парня.
Эрик тяжело дыша поднял на Диану глаза полные слез. В них не было ничего, кроме невероятной тоски.
— Скажи мне, как доказать причастность Дмитрия к появлению Бестии? С неё всё началось. Этого будет достаточно. — голос Дианы дрогнул, — Ответь мне! И поскорее покончим с этим.
Диана посмотрела на колбу с эфиром в своих руках. Ей явно не доставляла удовольствия эта пытка. Вдруг она увидела, что душа в колбе начала окрашиваться в кроваво-красный цвет. Понимание поразило её подобно молнии. Резко и невероятно болезненно. «Кровавя клятва! Почему мне это не пришло в голову? Бедный мальчик» — пронеслось в её мыслях, и она резко крикнула:
— Молчи! Не говори ничего!
Было поздно, в этот самый момент слова начали слетать с губ парня. Нужные ей слова, но теперь так ненавистные.
— В Швейцарском Альпнахе я найду след бродячего цирка. Он прикрытие. Цирк в землях Саиды уже давно, как раз с тех самых пор — сдавленным хриплым голосом проговорил Эрик. Он с мольбой посмотрел на Диану, — Но вы опоздали, Дмитрий наверняка уже уничтожил его. Все следы. Ааааа…. Вернииии мнееее — с мольбой завыл парень.
Душа в склянке вновь посветлела, реагируя на сказанную правду, а потом вновь налилась кровавым цветом. Она стала темнеть.
Эрик ощущал невыносимую пустоту внутри себя. Его ополовинили. Часть души рвалась к своей оторванной части. Металась и терзала его изнутри. Он испытывал похожее на то чувство, которое испытает человек, лишившийся обоих рук и ног разом, но оставшись при этом в полном сознании, чувствуя всю боль. Нет, его боль была не физической. Это была боль его души. И она была в сто раз сильнее и страшнее физической. Всё, чего хотел его разум и остатки души, это вернуть так жестоко вырванную частичку. Все амбиции, желания и стыд пропали без следа. Даже жажда жизни замолкла на фоне желания унять возникшую боль и заполнить пустоту. Инстинкт самосохранения вторил, что сохранить целостную душу важнее, чем жизнь. Ведь что за жизнь без души? К чему она, если не приносит радости и удовлетворения? А без души этого нет.
Диана снова быстро прижала склянку с эфиром к груди парня и прокричала:
— Эт спиритум дуи!
Эрик снова вздохнул. Глубоко, с тем же хрипом. Но теперь облегченно и с радостью. В следующую секунду он стал жадно хватать ртом воздух, словно его душили, лицо его покраснело, а глаза, кажется, вот-вот готовы были выскочить. Через мгновение он забился в конвульсии и изо рта у него пошла кровавая пена. Теперь он испытывал сильную физическую боль, терзающую каждую часть его тела. Но душевной боли уже не было, внутренняя пустота пропала, и он нашел в себе силы улыбнуться. Улыбка Эрика хоть и была искренней, но получилась страшной и зловещей, рот парня уже был перепачкан его собственной кровью.
Эрик закрыл отяжелевшие веки и снова очутился в маленькой кухоньке, где хлопотала у плиты его добрая, заботливая мама, гордо и радостно смотрел на него уже седой отец, а маленькая сестренка смеясь играла с тряпичной куколкой. «Анюта. Аннушка. Аня.» — парень вдруг увидел юную белокурую девушку, которая была в него влюблена, Аню. «Жаль» — всё, что успело пронестись в голове Эрика прежде чем его агония прекратилась. Прежде, чем он умер.
Диана подняла руку к шее парня. Она не стала щупать пульс, она просканировала его жизненную силу, её не было. Женщина опустила трясущуюся руку и повернулась к тому, кто всё это время находился в тени.
— Жаль, парень умер тяжело, но он, несомненно, нам очень помог.
Из темноты вышла маленькая немного сгорбленная фигурка в бордовой мантии. Она скинула капюшон, это была старейшина Нина.
— Нелепая и бесполезная смерть. У нас так и не появилось доказательств, — тихо проговорила Диана.
— У нас теперь есть знание и уверенность в своей правоте. Не кори себя — проговорила старейшина, от неё не укрылось волнение и скорбь Дианы, — ты сделала то, что должна была, и ты это знаешь. А то, что мы не предусмотрели кровной клятвы, так это пусть будет моя вина.
— Я, я должна была понять. Я должна была предотвратить его признания — гневно возразила Диана. Потом сказала уже совсем тихо, — это не первая загубленная мною душа. Даже не сотая. Но он первый, чей образ теперь будет преследовать меня всю мою жизнь, мой оставшийся век.