— Каждая прошедшая секунда уже в прошлом. Всё сделанное в прошлом. Оставь прошлое в прошлом. — задумчиво проговорила старейшина Нина, потом её тон вдруг стал строгим и властным, — Возьми себя в руки, верховный советник! На кону судьба всего Сообщества. Судьба МагиКона.
Слова будто бы и правда подействовали на Диану. Она вдруг выпрямилась и лицо её приобрело серьезный вид, лишившись и тени печали.
— Эрику было выделено окало недели на проверку обозначенных мест. Потом его гибель не скрыть.
— Ничего нет удивительного в том, что он героически пал в сражении с целой стаей Бестий. Я знаю наверняка, в Швейцарских и Норвежских лесах водятся очень крупные стаи.
Старейшина немного подумала и решила:
— Нет, придумаем что-то другое. Что-то другое, его тела никто не должен найти.
Договорив, Нина резко повернулась и снова скрылась во мгле неосвещенной части длинной бетонной комнаты. Мгла приняла гостя и словно стала ещё сильнее. Казалось, темнота заклубилась.
Диана поняла, что теперь она осталась одна, старейшина ушла. Она повернулась к телу парня, который так и весел скованный по рукам русалочьими путами. Герцогиня прищурилась — «Нет, я не одна. Теперь я никогда не буду одна. Моя вина никогда не оставит меня, ступая за мной по пятам в образе этого золотоволосого парня».
Диана махнула рукой и мерцающие алым цветом путы исчезли. Тело Эрика тяжело повалилось на пол.
[1] Mon cherie (Мо шери) с французского — моя дорогая.
[2] Король Франции Генрих II из династии Валуа, правил с 1547 по 1559 гг.
Глава 5. В овечьей шкурке
«Стыдись, стыдись! Уж слишком беззаботно
И на себя глядишь ты и на свет.
Тебя все любят — сам скажу охотно -
Но никого не любишь ты в ответ.»
(У. Шекспир, сонет № 10, перевод А. Финкеля)
***
Со стороны моря пахнул теплый приятный бриз. Ему приятным шумом отзывались разбивающиеся о скалы волны. Саша прищурил глаза, солнце уже миновало свой зенит и котилось к закату, но всё еще было высоко, всё ещё слепило. И пекло, сильно пекло, как и полагается в середине июня.
Саша, как и его друзья, уже почти неделю пребывали в невероятном и радостном волнении. Они с огромным нетерпением ждали этого дня. Дня, когда их в числе десяти храбрых магов торжественно примут в личную гвардию старейшин. Счастье ребят было огромно. Постепенно затихли разговоры о их глупой выходке, где парни едва не погибли, Саида почти сразу же освободила Киру с Аней, и казалось, сама уже почти не злилась на них. Раны парней давно зажили, у Саши лишь осталось пять бледно-розовых шрамов на груди. Инна предлагала убрать их без следа, она бы смогла излечить его кожу полностью, но парень решил оставить пятерню Бестии как память о их глупой и отчаянной смелости. Потом наступили каникулы и казалось, ничего не могло сделать юных магов счастливее. Но ровно пять дней назад им сказали готовиться к присяге старейшинам. Их принимают в гвардию.
Все пять дней Артём без устали рассказывал друзьям о том, как им повезло попасть в личную гвардию старейшин. Казалось, он только об этом и говорил, изо дня в день. Через два дня Саша и Аня уже закатывали глаза и начинали громко смеяться, когда Кира буквально слово в слово манерно повторяла за Артёмом. А парень всё не мог поверить своему счастью и терпеливо отвечал друзьям, что они не понимают, как им повезло! Гвардия старейшин состоит всего из пятидесяти человек, и в неё входят самые лучшие боевые маги, проявившие себя не в одном бою. Артём без устали твердил, что им крупно повезло, ведь в этот год десять гвардейцев стали уже стары и их отправили в отставку и, что бывало, когда в гвардию десятилетиями никого не принимали, так как не было мест. А тут сразу целых десять, и они в их числе!
Как-то, когда парни проводили по домам Аню и Киру после вечерних прогулок, и уже сами прощались возле мостика, где они пересекались по пути в школу, Артём вдруг тихо заговорил:
— Я-я, — он запнулся, глубоко вздохнул.
— Артём, тебе не обязательно что-то говорить, если ты не хочешь, — понимающе сказал Саша. Он понял, что друг хочет сказать то, что с трудом ему даётся.
— Нет, — махнул головой Артём, — Саня, просто ты не понимаешь, что это для меня значит! Никогда ещё таких молодых и неопытных магов не брали в гвардейцы. Мы первые. Я первый!
— Не кричи, — сказал Саша, осматриваясь по сторонам.
Артём присел на корточки и заговорил тише. Саша присел напротив друга.
— Понимаешь, Саня, для меня это очень важно. Я поклялся доказать, что я чего-то стою, поклялся добиться успехов. Мне сложнее. У девчонок есть высший дар, — Артём посмотрел Саше в глаза, — и у тебя есть. У меня нет. Учёба новым заклинаниям мне даётся труднее, чем вам. Ты не представляешь, какие усилия я прилагаю, чтобы успевать за вами. Я запираюсь в комнате и тренируюсь, хотя это опасно. Я ночью сплю по три-четыре часа, потому, что сразу как уснут родители, выхожу на улицу, накладываю морок и отрабатываю всё, что нам объясняет и показывает Аслан на занятиях.
— Я даже не знал, — всё, что мог ответить Саша.
Подтверждать то, что им, видимо и правда, магия даётся легче, Саша не стал. Не стал говорить о том, что он ещё ни разу не практиковался в изученных заклинаниях дома, ограничиваясь лишь чтением теории по магическим искусствам и изучением хронографических справок из истории МагиКона, которые непременно усыпляли парня в течении десяти минут.
— Ты не представляешь, как я хочу спать. Постоянно! Я мечтаю выспаться, — продолжил Артём, — но ещё сильнее я мечтаю о том, что меня оценят, что я всё это делаю не просто так, что будет результат.
— Он уже есть! Ты самый молодой гвардеец в истории, — приободрил друга Саша, и крепко пожал ему плечо.
— Да! — радостно заулыбался Артём, — я об этом же! Теперь, я готов не спать ещё очень долго. И заниматься ещё усерднее! Тем более, что так я меньше думаю о Кире.
Теперь, Саша стоял слева от улыбающегося Артёма. Дальше стояла Аня, Кира и ещё шесть, весьма солидного возраста, человек. Четверо мужчин и две женщины, на вид им было от сорока до пятидесяти лет. Саша замыкал шеренгу.
Они были одеты в военную форму гвардии старейшин. В черные ботинки на тонкой подошве и со шнуровкой, доходившие до середины голени были заправлены военные штаны камуфляжной расцветки — на черной плотной ткани играли тёмно-бордовые пятнистые узоры. По бокам чуть выше колен имелись широкие застегивающиеся карманы. С правой стороны свисал маленький кожаный мешочек на пуговице, прицепленный к ремню. Высокий воротник под горлышко выдавал черную легкую водолазку. По верх водолазки была надета короткая куртка на молнии. Часть куртки по туловищу была сделана из тёмно-бордовой кожи, рукава были той же черно-бордовой камуфляжной расцветки, что и штаны. С плеч к груди спускались большие эмблемы МагиКона, вышитые золотой нитью.
Старейшины пополняли свою гвардию не регулярно и периодически, а лишь по мере необходимости, которая возникала совсем не часто. Поэтому клятву новобранцев принимали в торжественной обстановке, в присутствии всего Совета. Сама же церемония проводилась в любимом саду старейшин.
Новобранцы выстроились шеренгой у самого парапета лицом к фонтану желаний. Присутствующие окружили фонтан. С одной стороны стали шесть верховных советников, с другой столпились все двенадцать младших советников. Центр перед фонтаном никто не занимал, ожидая старейшин. Их пока не было, и потому, взору ребят открывалась статуя Афины с копьем в руке и мудрым филином на плече. Им казалось, что древнегреческая богиня оценивает их силу, отвагу и верность, и вот-вот готова сорваться с места в бой против подлого и недостойного кандидата.
Теплый морской бриз вдруг сменился более сильными и холодными порывами ветра. Вдалеке послышался раскат грома. Не прошло и минуты, как появились, гонимые ветром темные грозовые тучи. Они сгустились над самой Цитаделью, клубясь в черном гневе, озаряясь разрядами частых молний, которые сверкали внутри черных туч. Дождя не было. Совершенно неожиданно, в то самое пустое место перед фонтаном ударила цепь молний. Все новоиспеченные гвардейцы вздрогнули, некоторые женщины, в том числе и Кира с Аней, громко завизжали от испуга, а один длинноволосый мужчина даже немного присел. Послышался ропот и среди младших советников, которые всей толпой, словно она была единым живым организмом, отпрянули назад. Лишь верховные советники остались непоколебимы, словно такой разряд молнии будил их каждое утро вместо будильника.