— В смысле? Во что, необычное? В духов?
«Боже, что за чушь я несу, какие духи! Ляпнул, что в голову пришло» — ругал сам себя после сказанной глупости старшеклассник.
Учительница немного улыбнулась.
— Ну хотя бы в духов. Давай начнем с этого.
— Я верующий человек. Крещенный. Православный. Конечно, в церковь не хожу, молитвы не знаю. Только «Отче Наш», бабушка научила, да и о Боге знаю по ее рассказам. Но я верю, что какая-то высшая сила есть. — Саша секунду помолчал, и неуверенно добавил, чтобы не показаться глупее, чем есть — если… Вы про это?
— Не совсем, но уже что-то есть. Спрошу прямо — женщина посмотрела юноше в глаза — что ты думаешь о произошедшем в спортзале? С мячом.
— Никто ничего не помнит, или может никто ничего не видел, потому, что этого не было. Я по пути сюда, уже стал думать, не сошел ли я с ума. Может галлюцинации от волнения?
В классе повисла тишина, «странно» — подумал Саша, сейчас должна быть перемена, а из фойе не слышно шума и криков учеников. В кабинет никто не ломится. Потом он снова посмотрел на учителя и с непонятно откуда взявшейся уверенностью, которой он позже удивлялся сам, продолжил:
— Но теперь я вижу, что это был не глюк. Всё было. Только почему никто ничего мне не сказал, когда все вышли из спортзала? Делают вид, что ничего не было. Их убедили? Или запугали? — он не сводил взгляда с учителя.
— Что тебя убедило, что ты прав и тебе не пришли эти фантазии в голову из-за волнения? — чуть приподняв брови, спросила Виктория Викторовна.
Она вполне видела логическую цепочку и понимала, что сам этот разговор и ее осведомленность о случившемся говорят о реальности произошедшего, но у нее была привычка задавать подобные вопросы.
— Потому что, об этом не говорили, это только видели. И если бы это была фантазия, моя галлюцинация, я еще никому о ней не рассказывал. Как бы Вы узнали?
Учительница снова улыбнулась, вздохнула и спокойно, оглядывая новый порядок, который она устроила на своем столе, села на стул, подняла голову на Захарова и спросила:
— Саша, ты веришь в сверхъестественное? В колдовство и магию?
— Я уже не знаю во что верить, Виктория Викторовна. — Саша потер согнутым указательным пальцем нос и шмыгнул, — я может и верю в то, что кто-то обладает особым чувством, может его понимать, как-то и что-то предсказывать. Верю в карму и энергетику. Верю в настрой, в силу убеждения и самовнушения, что искренняя зависть и злость может навредить здоровью. Верю в невероятные способности нашего мозга, которые еще не до конца изучены. Всё это сложно, пока необъяснимо, но околонаучно. Но летающий мяч! Нет, это слишком.
— Что ж, теперь тебе придется поверить.
На этих словах учитель встала, подошла к двери и вытащила из замочной скважины ключ, который Саша до этого почему-то не заметил, чему крайне удивился. Ведь во время разговора он не раз обращал внимание на дверь и тишину за ней. Шум резко вернулся. Прозвенел звонок. Послышался гомон учеников. Виктория Викторовна открыла дверь и впустила в класс Киру с Аней.
***
— У нас совсем нет времени. Совсем.
Говорившая бабушка сидела на своей старой кровати в простом шерстяном сером платье и черной косынке.
В этой небольшой комнате помимо хозяйки собралось ещё три гостьи.
Одна из них сидела за маленьким столом у окна. Она была одета в коричневое платье и тоже в черном платке.
Вторая гостья села на табуретку у старой печи, которую зимой ещё топили дровами. Она была во всем черном.
Третья пожилая дама, в черной юбке и синей кофте с жабо стояла в углу комнаты.
— Что делать со свободным местом? — спросила стоявшая дама, старейшина Екатерина.
— Нам нельзя оставлять место старейшины на долго пустым. Договор обязывает. — сказала Нина, сидевшая за столом.
— Да, другого выбора нет, — согласилась Валентина, хозяйка дома в котором собрались старейшины.
За маленькими окнами домика громко заворковав и шумно затрепетав крыльями пролетел белый голубь. Он пролетел мимо окон в сторону входной двери.
Отвлекшись на птицу, через несколько секунд дамы решили продолжить обсуждение, как вдруг в окна ударил яркий луч солнечного света. Через несколько секунд в комнату вошел старец в сером мешковидном балахоне. Седой старик, улыбнувшись, осмотрел умолкших бабушек и без лишних слов и приветствия сел на свободный стул у столика.
Все старейшины поднялись со своих мест.
— Рада приветствовать тебя, благой вестник, в своем доме — почтительно приветствовала старца Валентина.
— Вы кстати вспомнили о Договоре, — сказал чистым и мягким голосом старик.
— Мы помним и чтим его — отозвалась Майя. — Вера…, - она хотела что-то спросить или сказать об усопшей сестре, но смолкла под пристальным взглядом старика.
— Душа её упокоена. Она в Её чертогах, — старик поднял палец и указал на висевшую в углу у входа икону Богородицы с младенцем на руках.
На этих словах послышался стук калитки во двор. В комнату забежал взволнованный внук Валентины, Саша.
Парень остолбенел на входе в комнату. Во-первых, он не ожидал увидеть у бабушки столько гостей, а во-вторых он увидел странного старика, которого видел утром в школе, после чего случился тот странный случай с мячом в спортивном зале. Саша прошел в комнату не сводя глаз со старика:
— Здравствуйте, — неуверенно поздоровался он.
Кажется, удивлены были все, кроме самого старика.
— Здравствуй юноша, — ответил он.
— Ба, ну я пойду тогда. Завтра забегу к тебе в гости.
На этих словах Саша выбежал из дома.
— Почему ты явился ему? — удивленно спросила старейшина Нина.
— Вот с этим я и пожаловал к вам, — сказал старик
Он встал, теперь в комнате стояли все. Старик продолжил:
— Вы были поддержаны и благословлены. Четверо из вас одной крови. Одна чужой — он посмотрел на Екатерину, — но была принята как сестра. Узы крови ценятся и они священны. Но вы прервали свою магическую ветвь.
Все старейшины переглянулись. Они понимали о чем говорит старец. Сильные маги могут жить многие века. Иметь потомство таким волшебникам дано лишь в первый и последний свой век. Почти все первые дети старейшин были так или иначе убиты. Они пали жертвой подлых врагов самих старейшин, которые не могли победить их в честной схватке. Били через родных. Те же, кому суждено было выжить, спустя несколько веков пали жертвой инквизиторов.
Все их дети наследовали великий магический потенциал своих матерей. Но отсутствие должного опыта или ума делали их легкой жертвой. Пройдя череду мучительных погребений своих отпрысков, старейшины в свой последний век решили не повторить допущенных ошибок.
Они провели над своими детьми еще в их юношестве обряд по подавлению силы. Был проведен благословенный ритуал, который подавлял силу у их детей, и далее на три колена, у их внуков, правнуков и праправнуков. Взамен подавленной магии ритуал даровал благословение и защиту от магического воздействия любого рода. А тому магу, который причинял вред через светское оружие или был причастен к оказанию такого вреда, грозило немедленное проклятие. Таким образом, старейшины обеспечили безопасность своим последним детям.
— Мы благодарны за помощь в благословенном ритуале, — заметила Нина.
— Небеса чтят святость крови, — повторился старик, — а потому, мы сочли необходимым вернуть силу младшему из второго колена.
— Вы что? — переспросила Валентина, — Решили вернуть силу младшему? Но, в конце концов он не младший. У нас есть и правнуки.
— Эх, земные создания! — Посетовал старик. — Где же ваша мудрость, старейшие? Вы боитесь кризиса. А он уже наступил. И нет времени ждать взросления остальных. Этот юноша сейчас единственный из вашей крови, кто в подходящем возрасте и может взять силу.
— Ты знаешь нас сотни лет, Николай. И мы тебя. Так скажи нам, с каких пор Небесам есть дело до крови? Явился сам, так будь откройся же нам до конца! Каких-нибудь ещё сюрпризов нам ожидать — Майя говорила весьма порывисто, но с уважением. Она не забывала, кто перед ней.