– Я доверяю этому кораблю настолько, что готов отправиться на нем сам, – сказал Кидд. – Это будет долгое, долгое путешествие. По крайней мере, в милях… – едва слышно добавил он, хотя, по теории Секстона, дорога должна была занять всего два месяца в общей сложности. Они не планировали приземления на Марс, только внешнее исследование для позднейшей экспедиции.
На одно долгое мгновение Эдмондс поджал губы, а потом с решительным кивком протянул руки.
– Если он достаточно хорош для капитана Кидда, он достаточно хорош и для меня.
С неподдельной радостью Кидд пожал руки Эдмондса.
– Добро пожаловать на борт, мистер Эдмондс. Добро пожаловать на борт «Марс Эдвенчер».
Кидд заслонил глаза от восходящего солнца. Он проверял причудливые снасти корабля и старался не обращать внимания на гул толпы на причале. Кидд предупреждал короля, что слухи поползут, как только он соберет команду, и как в воду глядел: последние несколько недель люди только и говорили о странном корабле, его загадочной миссии и капитане с дурной славой. Всем хотелось знать больше. Но Кидд велел своим людям держать рот на замке, а Секстон занимался планами и чертежами, так что правды просочилось очень мало. На закате прошлого дня они начали надувать огромные воздушные шары: слух об этом распространился почти мгновенно и собрал на пристани толпу зевак.
Вскоре секрет «Марс Эдвенчер» будет известен всем.
Над маленьким корабликом подпрыгивали и опускались девять громадных шаров. Девять упругих белых сфер из прекрасного китайского шелка наполнились нагретым воздухом: в свете уходящего солнца они сияли, точно жемчужины. Темза тянула его в одну сторону, небо – в другую; это противостояние рождало слабое, беспокойное движение, доселе Кидду незнакомое. Секстон уверял, что ход корабля выровняется, когда они окажутся в воздухе.
– Закрепите вон ту опору, эй! – махнул рукой Кидд. Боцман повторил его приказ, и двое матросов вскарабкались на большой клубок сетей, который связывал шары, чтобы исправить указанный недостаток. Длинные канаты, которыми шары привязывались к кораблю, только назывались опорами. Чтобы описать все новое на этом корабле, пришлось бы составить целый словарь, поэтому команда пользовалась привычными морскими словечками. Все лучше, чем латынь, на которой настаивал Секстон.
Легок на помине.
– Мы почти готовы к отправлению, да? – сказал он; он переводил взгляд с одного предмета на другой. – Мы должны взлететь с восходом солнца, иначе подъемная сила будет недостаточной.
– Почти готовы… – ответил Кидд, обращая внимание на толпу. – Мы ждем только… А, вот и он.
Подобно волнам Красного моря, толпа разошлась, пропуская свиту ярко разодетых джентльменов в париках, среди которых, как Моисей, вышагивал король. Новость быстро распространилась; словно круги по воде, по толпе стали расходиться поклоны.
– Приветствую вас, мои верноподданные! – произнес король, когда стих гомон, вызванный его появлением. – Я принес вам добрую весть! В этот знаменательный день для Англии начинается новая эра исследований и открытий! Сегодня мой натурфилософ, Джон Секстон, вместе с храброй командой тщательно подобранных людей отправится в самое невероятное путешествие… в экспедицию на планету Марс!
Поднялся неописуемый шум: ахи-охи, ехидные восклицания раздались в ответ на слова короля. Больше всех удивились матросы, многие из которых до последнего не верили откровениям Кидда и понимающе перемигивались; они были уверены, что уж истинная цель путешествия откроется позже.
Кидд внутренне оскорбился, когда его представили лишь одним из «команды Секстона». Он тихо передал несколько команд боцману.
– Будет сделано, сэр, – ответил боцман и поспешил передать приказ остальным.
Кидд понял, что король захотел отгородиться от дурной славы хоть и помилованного, но все же пирата. Это задело его, и он не собирался спускать дело на тормозах.
Если Его Величество хочет знаменательный день, он его получит.
Король все вещал и вещал для толпы всякий вздор, пока Секстон наблюдал за восходящим солнцем, прикрывая глаза рукой.
– Мы теряем слишком много времени! – прошептал он Кидду.
– Терпение, – ответил тот.
Вернулся боцман.
– Все готово, – пробормотал он на ухо капитану.
Кидд усмехнулся.
– По моему сигналу.
– Это изумительный день для Англии, – декламировал король, – и для почтенной Оранско-Нассауской династии…
Кидд вдоволь наслушался королевского самовосхваления. Он развернулся и рявкнул:
– Сбросить балласт!
Одним согласованным движением со всех четырёх сторон моряки скинули швартовы, удерживающие корабль на воде. В качестве балласта они использовали воду из Темзы (что куда практичнее обычных камней); теперь же тысячи галлонов воды с шумом возвращались обратно в реку.
С сильным толчком, от которого желудок Кидда провалился куда-то в ботинки, «Марс Эдвенчер» рванулся в небо.
Реакция толпы была настолько бурной, что предыдущий взрыв эмоций показался жалким шепотом. Возгласы удивления и восхищения вырвались из тысяч глоток; тысячи шляп взметнулись в воздух, а плащами и рубахами размахивали, как знаменами.
Среди этого волнения выделялось лицо короля, преисполненное ярости и восхищения.
Кидд отсалютовал своей шляпой.
– Увидимся через два месяца, малыш Билли, – едва слышно пробормотал он с широченной улыбкой на лице. – Вероломный ты ублюдок.
Кидд стоял у леера, который на обычном корабле был бы гакабортом; его слегка тошнило.
Все мореходные инстинкты подсказывали ему, что корабль был совершенно устойчив. Он шел по ветру под огромными шарами, а на палубе не было ни ветерка. Секстон сверился со своими приборами и убеждал Кидда, что все идет хорошо, но тот все равно тревожился.
С невообразимой высоты перед ним простирался огромный земной шар: он был похож на стеклянный шарик, в котором на фоне темных небес кружились синь и белизна. Казалось, стоит ему раскинуть руки, как он сможет охватить всю земную ширь.
Они уже взлетели настолько высоко, что открывающийся вид больше не ужасал: теперь интерес возобладал над страхом.
Секстон стоял рядом, глядя в свою подзорную трубу. Кидд придвинулся к нему.
– Доктор Секстон, – сказал он очень тихо, так, чтобы никто из матросов не смог его услышать. – Должен признаться: мне не по себе. Я преодолевал шторма, сражался с пиратами, сталкивался со смертью лицом к лицу, но впервые за все годы в море я чувствую такой трепет. У меня кружится голова и земля уходит из-под ног. Мало того, квотермастер [4]сказал, что с ним все то же самое. Может, это потому, что мы забрались так высоко?
Секстон сложил подзорную трубу.
– Это не что иное, как снижение земного притяжения.
Он был слишком уж умен и частенько переходил на латынь, сам того не замечая.
– А каково лечение? Кровопускание? Рвотное?
– Боюсь, что нет, – рассмеялся Секстон. – Это не болезнь, а естественное следствие того, что мы удаляемся от Земли. Данный феномен был предсказан Ньютоном и подтвержден Галлеем при его первой попытке слетать на Луну. Чем дальше мы удаляемся от родной атмосферы, тем сила притяжения – говоря простым языком, наш вес – становится меньше и меньше. Сейчас мы уже весим на три четверти меньше, чем весили дома. – Натуралист подпрыгнул на мысочках, и капитан заметил, что его парик едва-едва касается макушки.
Кидд тоже подпрыгнул и с удивлением обнаружил, что совсем небольшое усилие подняло его на несколько дюймов в воздух.
– Прежде чем кончится день, – продолжал Секстон, – мы выйдем из земной сферы в межпланетную атмосферу. Там мы будем находиться в состоянии свободного падения и чувствовать себя так, будто мы вовсе ничего не весим. Тогда-то мы сможем отцепить воздушные шары и продолжить плавание без них.