— Пошли, покажешь, — ухватила она девочку за руку, но та тут же уперлась ногами в землю и насупилась.
— А отец? — Кивнула она сердито, — тут рядом. Вара злая. Она не будет лечить — надо взять с собой.
Софья только покосилась на упрямого ребенка, отметив мысленно, что тетка матерью не является и обернулась к так и толпившимся соплеменникам.
— Отнесите его в хижину Мары, — рявкнула она приказным тоном, а сама замерла, решая, что будет делать если ее не послушают.
Впрочем, женщине повезло. Двое мужчин, что стояли ближе всего — почему-то Софья подумала, что это именно они принесли раненого в поселение, подхватили Рава за руки и за ноги и не слишком церемонясь, потащили куда-то вправо.
Рила только вздохнула облегченно, рванув следом и уже через пару минут они сгрузили больного на старые, вытертые шкуры в маленькой, полуразвалившейся хижине почти на самой окраине племени.
5. Планы
Жизнь налаживалась. Не то, чтобы Софья совсем смирилась, с ситуацией — видимо привыкать придется еще долго, но по крайней мере одна она уже не была, да и голод как таковой, больше не грозил.
Пока Рав лежал без сознания, Рила — вот же продуманное создание, умудрилась перебраться в хижину к Софье, прихватив, несмотря на вопли Вары с десяток вполне приличных, хоть и не слишком приятно пахнущих шкур и взять весь "первобытный бизнес" в свои руки. В течение первых же трех дней, женщине пришлось лечить неправильно сросшийся перелом, получив от мужчины вполне приличный кусок мяса килограмма на три, два расстройства желудка, несколько мелких, но воспалившихся ран и даже принять роды. С последними, кстати, было сложнее всего, поскольку длились они на момент лечения вторые сутки и шедший ножками вперед ребенок, чуть не задохнулся.
В общем, жизнь бурлила, а еды в хижине в виде тех же орехов, корешков и мяса прибавилось, чему, учитывая, что едоков в хижине прибавилась, Софья была рада особенно.
Еще женщине повезло. Обходя хижину по кругу, прямо под стеной, ей попался на половину разбитый, несколько кривой, а от того уродливый, плохо обожжённый глиняный кувшин. Она покрутила забавную находку задумчиво — вроде как на археологических раскопках себя ощутила, но тут появилась Рила и довольно улыбнулась.
— Это из белого племени. Мара там воду с травой делала, — тут же пояснила она, с интересом рассматривая находку, а вот Софья задумалась над тем, что неплохо было бы налепить посуду самой — главное глину поискать.
Впрочем, пока для дела и этот сойдет. Она обстучала стенки посудины, но кроме отломанной горловины ничего не отвалилось. Получилось, что в руках женщины осталась небольшая сужающаяся к верху чаша литра на два, а потому, Софья быстро накрошила туда мяса и пристроила ее на пару часов в не слишком сильно разведенный костер.
Новое блюдо в виде вареного мяса девочке понравилось. Выслушав пожелания Софьи, она даже притащила небольшой пучок травы пахнущий чем-то острым и пряным.
— Мара мясо ей натирала, когда жарила, — поделилась Рила и женщина без боязни посыпала блюдо новой приправой — хуже точно не будет, а так, глядишь какой-нибудь лечебный эффект и выкатит.
К слову сказать, сам мясной бульон женщина есть не стала, вливая его по капле в так и не пришедшего в себя мужчину.
В общем все было хорошо. Наверно. Первый ажиотаж от того, что кто-то может лечить, у людей спал. Люди из племени часто прохаживались рядом, с любопытством вытягивая шеи и пытаясь рассмотреть, чем же заняты девочки, но близко не подходили.
— Они боятся, — пояснила Рила, заметив очередной недовольный взгляд Софьи, — Вара говорит, что ты силы забираешь и делаешь человека слабым. Все знают, что она глупая, но идти лечиться боятся.
Женщина только хмыкнула сердито. Наверно, можно было бы посмеяться над дурой недалекой, но вот то, что она распугивает потенциальных пациентов было неприятно — еда то заканчивается.
— Ну и что делать будем? — Спросила она мрачно, — отец твой скоро очнется, а его кормить надо будет.
Рила поникла, так, что даже плечи опустились.
— Я могу сходить корешков поискать, — предложила она неуверенно, — я правда не ходила далеко, но умею…
Софья только вздохнула обреченно, а потом вспомнила, что мать этого тела отбеливала зубы и кожу, убирала прыщи, темнила брови и ресницы и улыбнулась. Она, заговорщицки наклонившись к уху Рилы и зашептала.
Вечером у маленькой хижины был аншлаг! Женщина даже руки потерла от удовольствия, глядя как с десяток теток, ревниво оглядывая соперниц, пытаются прорваться к ее хижине.