Я только руками развела и тяжко вздохнула. Душещипательный вышел монолог о моей печальной судьбе. На лице толстухи отразилось что-то похожее на сочувствие, дряблые щеки затряслись, припухшие веки принялись быстро-быстро моргать.
Зато юная танцовщица так крепко стиснула шею своего «босса», что чуть не задушила в объятиях. А тот, кого назвали Гамидом, подошел ближе и, не взирая на мое возмущение, приподнял подбородок, пристально заглядывая в глаза.
– Да она хорошенькая! Ее можно включить в представление о философе и козе. Эй! Покажи свои ноги, они достаточно ровные?
Когда мужчина попытался задрать подол моего платья, я возмущенно крикнула и толкнула его в грудь. А потом попыталась выбежать во двор, но запнулась у порога за свернутую рыбацкую сеть и растянулась на грязном полу. Фарбий и Гамид хохотали, Фриза ехидно улыбалась, жмурясь от удовольствия, а Кармилла бросилась меня поднимать и утешать.
– Не обращай внимания на этих ослов, девушка, никто не заставит тебя танцевать голышом, если сама не захочешь. Но, если уж ты с нами, то придется делиться всеми заработками.
– Вы о чем? – я держала на ушибленном колене мокрую тряпку, заботливо подсунутую «актрисой», по лицу моему текли слезы, пожалуй, это было самое отвратительно утро в жизни. А Кармилла еще и запугивать принялась:
– Если будешь втихаря ублажать мужчин, имей в виду – треть денег отдаешь в общий кошель, мы уже восемь лет как одна семья, ну, Фриза недавно прибилась. Так что еще одна блудная дочь нам не нужна, уж не знаю, зачем Фарбий в тебя вцепился – неизвестно, как справишься на подмостках. Тебя могут высмеять и освистать, тогда он тебя прогонит. Нам не нужны скромницы и трусихи. Понятно?
Вытерев мокрое лицо тыльной стороной ладони, я покорно кивнула.
– Буду делать все, кроме раздевания и постельных услуг. Стихи, песенки, разные истории, смешные сценки, анекдоты… Постараюсь быть вам полезной. А сейчас дайте, пожалуйста, воды, чтобы умыться и чего-то поесть. Хоть немного, хоть хлебную корочку. Я сразу успокоюсь.
Совместный завтрак прошел уже в почти дружеской обстановке. Фокусник Гамид оказался не таким уж плохим парнем, он попытался еще разок меня облапить, но получил локтем в бок и с тех пор держался уважительно. Кармилла строила из себя наставницу, и я ей подыгрывала изо всех сил.
Даже ревнивая Фриза немного расслабилась, когда я шепнула ей, что после всех передряг мой идеал мужчин – это почтенные седобородые старцы, согбенные под грузом мудрости.
Причем, старцы молчаливые и суровые, настоящие аскеты, не в пример болтуну и весельчаку Фарбию, который явно был любитель выпить и закусить. Даром что на завтрак нас ожидали сухие лепешки с оливковым маслом и мелкая жареная рыбешка.
Пока мы знакомились, отец актера приготовил для нас целый противень речного окуня от своего раннего улова. Старый Пуго, похоже, очень любил сына, раз не только терпел дома его шумных друзей, но и взял на себя обязанность их кормить.
Правда, самую лучшую часть добычи он отнес на продажу, а нам было предложено довольствоваться неликвидом.
Мое появление тоже не вызвало вопросов у рыбака. Видимо, запасной состав труппы часто менялся, как и фаворитки любвеобильного актера.
Пока Фарбий и женщины, готовясь к репетиции, доставали из корзин свое барахло и баночки с ярким гримом, фокусник Гамид успел мне шепнуть, что «великий гистрион» родился рабом, но к счастью Пуго оказал своему хозяину какую-то большую услугу и тот сделал его вольноотпущенником, а жену и ребенка Пуго выкупил сам после нескольких лет тяжелого труда на промысловых судах.
Фарбию повезло обрести свободу, только идти по стопам отца и становиться честным работягой он не захотел, избрав ремесло уличного шута. Ах, да, он же еще сочиняет пьесы… Надо бы припомнить для него несколько сюжетов из Островского, а, может, «Ревизор» Гоголя подойдет?
Шекспир – это, конечно, истории на все времена! Так же как Лопе де Вега и его «Собака на сене». Хм, интересно, будет ли смотреться дородная Кармилла в роли «дивной Дианы»? Нет, с Маргаритой Тереховой ей ни за что не сравниться. Впрочем, я еще не видела ни одного выступления коллектива Фарбия Эдея. А вдруг они и впрямь «лучшие гистрионы Рима»? Во всяком случае, скоро мне придется наблюдать их игру, а самое главное, реакцию взыскательной публики.