– Я приветствую тебя в своих скромных пенатах, славный консул! Да продлят Боги твои дни и приумножат твои победы во славу Великой Римской Империи.
Мужчины разом воздели руки к небесам и тут же поклонились друг другу. А мне-то что делать? Тоже пойти поклониться… Гм, надо было мне заранее для такого мероприятия выспросить у поэта все тонкости местного этикета, теперь бы очень пригодилось.
На всякий случай я тоже поднялась и сделала вежливое лицо, хотя, признаться, отчего-то губы сами собой разъезжались в открытую улыбку. Гай Марий был все такой же суровый и хмурый, а мне хотелось его чуточку… ну, раскрепостить, что ли, он казался немного зажатым, напряженным… неужели никогда не смеется, прямо, мужчина – кремень.
И вот этот самый «кремень» сейчас смотрит прямо на меня и кажется, собирается, подходить ближе. Надо что-то умное сказать…
– Добрый вечер! Я очень рада вас видеть! Я надеюсь, что вы пришли сюда с чисто дружеским визитом, а не для того, чтобы пожаловаться Клодию на мое поведение пару дней назад. Очень сожалею, что мой камень угодил в вас, я этого не хотела… Я уже принесла вам свои извинения.
«Чего же вам еще нужно, господин консул?!»
– Я уже и забыл о камне. Стоило ли напоминать, – угрюмое лицо Каррона немного смягчилось. – Надо признать, тогда я был очень зол и сначала принял тебя за мальчишку, а потом, когда увидел твои длинные волосы… Хм… подумал кое-что другое… предлагаю забыть тот случай и продолжить знакомство. Я помню, ты хотела заработать деньги приличным способом, у меня есть одно интересное предложение для тебя, как раз по твоим способностям… но об этом позже.
Каррон повелительно поднял правую руку, обратившись к Элиаву.
– Эй, ты, принеси-ка, воды и помоги накрыть здесь стол, сегодня я собираюсь разделить ужин с моим добрым соседом, в его жилище которого недавно поселилась Муза. Так что, может быть, дело скоро пойдет на лад.
Элиав быстренько набрал воды из нашего ручейка, принес кувшин и чашу для гостя, а потом вместе с Мапроником, у которого откуда-то вдруг появились силы и даже некоторая ловкость, начал расставлять на низеньком столике глиняные тарелки и стеклянные стаканчики, вытащенные специально по поводу важного посетителя.
Консул уселся на скамейку с таким видом, будто он бывает тут каждую пятницу и особого приглашения ему не требуется. Клодий разместился рядом, ну и я тоже подсела со стороны "любимого дяди".
Поэт не спеша начал беседу:
– Мне неловко перед тобой, Гай Марий, но пока не могу отдать два денария, что спасли меня некогда от позора. Со временем я непременно верну долг.
Я тут же шепотом поинтересовалась у своего благодетеля:
– Дорогой дядюшка, кому в Риме ты еще не должен, хотела бы я знать? А денарий – это очень много? Больше, чем сестерций?
– В одном денарии ровно четыре сестерция.
– Ого…
Гай Марий смотрел на меня удивленно:
– Разве в твоей местности используются другие деньги? Странно…
Я прикусила язык, но неожиданно Клодий перевел все в шутку.
– Моя племянница выросла среди цветов и песен, питалась амброзией и нектаром, до недавних пор бытовые дела ее совершенно не касались. А по поводу римских денег, Наталия, тебе, пожалуй, нужно знать, что есть еще и золотой ауреус, а в нем ровно сто бронзовых сестерциев, но, такую монету я давненько уже не держал в руках.
Я откровенно приуныла. Чем бы я там не питалась прежде, по словам Клодия, и где бы я не выросла, но сейчас-то попала в самый настоящий переплет и скоро мне, кажется, придется биться за место под солнцем на манер какого-нибудь отчаянного гладиатора. Сказка сказкой, а ведь и кушать хочется каждый день. Кстати, насчет провизии… Чем нам гостя угощать?
Я решила немного съязвить по поводу нашей неприличной бедности:
– На ужин только черный хлеб и вареная морковь, да… еще немного каши осталось от обеда. А вы, верно, привыкли к соловьиным язычкам и свежайшим устрицам… Гай Марий… мне можно вас так называть?
Но к предложенному скромному меню консул отнесся совершенно спокойно, ответив, что еще с детства привык к простым и здоровым блюдам, а в походах питался из одного котла со своими легионерами. Я тут же его похвалила:
– А вот это правильно! Великий русский полководец Александр Суворов тоже ел солдатскую кашу, сидя у костра со своими чудо-богатырями. Военачальнику надо порой быть ближе к народу, больше уважения и дисциплины. А какой Суворов был выдающийся человек! Будучи еще в чине полковника он взял хорошо укрепленную турецкую крепость Туртукай, которая считалась совершенно неприступной.