Когда Кузьма скрылся за дверью, через сетку, игнорируя вооруженную до зубов охрану из бывших рабов, к нам обратился другой пленный и на ломанном русском и стал взывать к женевской конвенции. На что Николай попросил одного из охранников - игуна с плоской головой - не ширять копьем через сетку и заверил пленного, что обязательно разобраться, с неподобающим отношением во время допроса, не откладывая в долгий ящик.
Николай, с видом недовольного чиновника, направился в загон. Естественно, я уже знал, что сейчас будет потеха, поэтому пошел следом и потащил за собой испуганного Александра.
Позвав Кузьму, он, с сильным недовольством, стал убеждать здоровяка в соблюдении этой самой конвенции, по отношению к пленным. Здоровяк понял, что Чуйка что-то задумал, и не растерялся.
- А что, 'здесь' уже и Женева есть? - с удивленным видом спросил здоровяк.
Николай тут же обратился к просителю, с этим вопросом, но тот лишь испуганно замахал головой.
- Блин, - Николай хлопнул себя по колену - ее то, еще нет, значить, и конвенции нет - с наигранным беспокойством, он схватил меня за рукав - что же теперь делать?
Обратив свой взор на пленного, а тот, с самым несчастным видом, смотрел на меня в ответ, я вынес вердикт.
- Думаю, здесь будет уместна - я сделал паузу, вроде как изображая мыслительный процесс - конвенция Гуантанамо.
Пленный тут же уронил голову, а мы втроем заржали.
Сделали мы это не из кровожадности, а наоборот, чтобы пленные не питали иллюзий, по поводу своего положения и охотнее отвечали на вопросы. Разумное существо, должно понимать, что его ждет, если оно вздумает юлить и врать. Наша шутка только поспособствует бескровному допросу и избавит здоровяков от того, чтобы ее проливать.
После того как Маэстро выпер из барака пита и наорал на коллегу, что тот заставляет его ждать, Кузьма схватил просителя, который был минотавром, за ногу и потащил волоком в барак, не обращая внимания на его крики и попытки сопротивления. И пока тот не скрылся в бараке, я успел крикнуть Кузьме цель нашего прибытия. А именно, чтобы они закруглялись и шли на вышку, мы с Николаем будем их там ждать через полчаса.
- Господи - перекрестился Александр, когда мы вышли из загона - я уж теперь и не знаю, с кем лучше, с ними - он кивнул на толпу пленных - или с вами.
- Саня, 'не очкуй' - тихо заговорил Николай, прильнув к геологу вплотную - я открою тебе секрет, - посмотрел по сторонам, как настоящий шпион, и продолжил - парни не мучают пленных.
Саня часто заморгал.
- А как же Гуантанамо...
- Это блеф, - перебил Николай - или ты видишь у кого-то из них следы насилия?
Саня некоторое время рассматривал пленных, а потом дернул плечами и ответил.
- Вроде нет.
- И не увидишь, мы богатыри, а не маньяки, все, что ты сейчас видел, это не более чем устрашение, чтобы они легче шли на контакт. И поверь, чтобы соблюдать Женевскую конвенцию, сама Женева, нам вовсе не нужна.
Дальше Александр с нами не пошел, а попросился понаблюдать за допросом богатырей. Мы с Николаем не возражали, тем более я узнал у него все что хотел, но зависело это решение не от нас, а от здоровяков. Суетится, по этому поводу, мы тоже не собирались, а оставили его возле загона, пусть сам спрашивает разрешения у 'мучителей'.
Прежде чем отправится на вышку, мы с Николаем посетили Борю, который, как сообщил Вовчик, по приказу Пороховщикова, 'отдыхал' в ангаре, до которого у него и у носильщиков, еще не дошли руки.
Нашли беляка быстро. Он, в компании сына - у того шрамов на теле было немногим меньше - сидящим на тюках с одеждой.
- Гр-р - злобно прорычал сын Бори, увидев нас.
Мы проигнорировали его рычание, и я обратился к его отцу.
- Ты умеешь держать слово, или как?
Боря перестал тереть место удара, вскочил с тюка и словно дикий зверь, оскалился и приготовился для броска, его сын сделал то же самое.
- Пойдем, - спокойно сказал я Николаю - здесь разумом и не пахнет.
Не обращая внимания на беляков, мы развернулись к ним спиной и направились к выходу, обходя нагромождение ящиков и тюков.
- Постой, - услышал я за своей спиной голос Бори - я умею держать слово.
Я развернулся, посмотрел на изувеченного медведя, раздумывая, что ему сказать, потом подошел вплотную и изрек.
- Мне все равно, куда ты направишься и чем займешься, но пока все, кто с тобой был в рабстве, не будут в безопасности, ты - я искоса посмотрел на его отпрыска, ростом с меня - будешь делать то же что и они и не делать разделений между людьми и обращенными. Ну а если тебе это не по силам, выбирай себе любое оружие, одевай любую одежду и бронь, и чтобы духу твоего здесь не было.