Боль, адская боль, я ощущал только ее. Я кричал и думал, что скоро все кончится, но боль не унималась. Я висел в воздухе по середине ковчега, боль пронзала меня насквозь, я чувствовал ее каждой своей клеточкой, кричал и ничего не мог с этим поделать, я потерял сознание.
Открыв глаза и, опираясь на правую руку, я сел. Ноги, я вижу перед собой обе своих ноги. Я поднял левую руку, которой не было, пошевелил, все в порядке, рука работает.
Господи у меня все на месте, я снова полноценный человек. Так стоп, а человек ли?
Насколько это возможно, я стал осматривать себя, даже в причинных местах и сделал заключение, что все в порядке, я, все еще, человек.
От радости я подпрыгнул и, неожиданно для себя, ощутил, что слишком сильно, а по ногам пронесся холодок. Опустившись на землю, я посмотрел по сторонам, выискивая причину сквозняка.
Ковчег снова стал светлым, но его стены, по-прежнему были закрыты от окружающего мира.
'Видят ли меня Николай с Мамедовым, без понятия, но я их точно не вижу. Нужно идти к краю и попробовать постучать в белую стену, может, достучусь. Стоп! А в какую, из четырех стен, стучать то? А ладно, буду стучать во все по очереди'.
Я, от радости, что стал полноценным человеком, побежал, что есть духу, при этом, энергично махая руками. И снова почувствовал холодок, а после меня словно подбросило вверх. Вставая после падения, я стал вытирать лоб от пота, которого не было.
- А-а-а - заорал я, когда вслед за рукой, из-за спины появилось белое крыло.
- Что за 'нахер' - я крутился вокруг себя, пытаясь увидеть того пернатого, что надо мной пошутил.
Но это не был пернатый и даже не полу-пернатый, крыло, которое меня испугало, было моим и, как и второе, росло из моей спины. Вот откуда взялся холодок, вот почему меня подбрасывало вверх, я стал обращенным.
'Дыши Олег, глубоко дыши, ничего страшного, это всего лишь крылья, тем, кого ты видел, повезло меньше, а у тебя только крылья' - успокаивал я себя, после того как более тщательно осмотрел себя и, как мог, ощупал спину, в районе лопаток, откуда и росли мои крылья.
Получилось не очень, и я решил помедитировать, чтобы успокоить нервы, а после, уже обдумать, что делать дальше и как быть с крыльями. Шутка ли, их размах не меньше пяти-шести метров, такие не скрыть, даже под плащом.
После нескольких минут в позе лотоса, я почувствовал, как начал успокаиваться, мой разум стал очищаться от того страха, кем я теперь стал. Но не только. Я вдруг стал чувствовать ковчег, словно бы он под моей властью и я стал понимать, как открыть стены. Я чувствовал его, как будто он становился частью меня. Вся его энергия, вся его сила, ощущалась каждой клеточкой, я стал его повелителем. Ковчег, дал мне понять, что мои крылья, это не постоянное явление, и я могу их втягивать в свое тело, словно трансформируясь. Так же, с помощью ковчега, я мог видеть все, что происходило за его пределами. Как Николай орет на Мамедова, пытаясь разузнать, что произошло и почему ковчег не работает. Как из большого здания выбежали люди и с испуганным видом тыкали в пирамиду, некоторые из них стали плакать о том, что они 'здесь', а семья уже 'там'. Я видел ковчег и в другом мире, но только изнутри, с внешней стороны, он был обложен камнем, которые лежали прямо на его стенках, так как ничего, кроме золота, серебра и живой ткани, если не считать обмана с архивом, не могло попасть внутрь. Еще я осознал, что ковчег в другом мире, является лишь тенью земного и даже если его закроют, то отсюда его можно снова открыть. Нужна только кровь Богомира. Но проблема в том, что я последний, кто мог это сделать и теперь, если ковчег закроют, открыть его снова, будет некому. И тут я вспомнил, как мой отец, брал у меня кровь, перед тем, как отец Николая, заставил меня уничтожать 'зеленого змея'.
С этими мыслями я разорвал связь с ковчегом и направился к тому месту пирамиды, рядом с которым, 'грызлись' Мамедов и Николай. Но не сразу, сперва я опробовал свои крылья в полете, пока не врезался в стену.
Перед тем, как велеть ковчегу открыть стены, для общего пользования, я спрятал крылья и велел себе забыть про них, до тех пор, пока не сочту нужным, что без них не обойтись.