- Вот, еще, - Степанович выложил на стол два увесистых кожаных мешочка, которые издали звон, как только коснулись стола - серебро в прутках, нашли в доме, в кармане одного из тех, кого вы дорезали.
- Так было нужно - не стал я оправдываться.
- Так мы разве против, - Степанович обвел рукой поляну, на которой моховская охрана стояла кордоном, между пленными и мужиками из 'Медовухи' - только нужно было и остальных кончать, мороки теперь с этими калеками.
Вот такие теперь понятия. В старом мире про смерть, даже врага, люди старались не думать, не то, что говорить вслух. Здесь же, и думают, и говорят, и убивают. И главное все нормально, даже я, убивший человека первый раз, не сожалел об этом. Нет никаких угрызений совести, нет мандража или переживаний, а было чувство удовлетворения, как будто я избавил грядку от сорняков. И в связи с этим, у меня появилась мысль, а не ковчег ли заставил меня, и всех остальных, так легкомысленно относится к смерти? Ну да ладно, сейчас не до этого.
- Ты мне зубы не заговаривай, что там с санями, которые везли шерсть двумя днями ранее и с их владельцами?
Саней, которые видели местные ранее, было трое, но шерсти в них не было. На них, как предположил Степанович, везли раненых.
- Что с бывшими хозяевами, у Петьки спросишь после допроса, хотя тут и так все ясно, побили их, а сани забрали. - Начальник каравана, досадно вздохнул - ну хоть продали свои жизни не за дешево, вон сколько раненых.
- Поговори с местными, пусть свяжутся с родней бывших хозяев, нам чужого не надо. Кстати, а раны у лазутчиков, какие?
- Все как один, пострелянные из лука, - ответил Степанович, повернулся к своим и крикнул - Кобзарь.
Серега полу-кот, перестал орать на местных и повернулся к нам.
- Будь добр Сереженька, принеси наконечники, что мы вырезали из трупов.
Пока Сережа ходил за стрелами, я спросил Степановича, почему он, когда кого-то зовет, сперва кричит фамилию, а потом вежливо обращается по имени. Ответ был прост. Имена повторяются чаще, чем фамилии и чтобы не тратить время на разъяснение, кого он именно зовет, Степанович кричит фамилию, чтобы все знали к кому он обращается.
- Вот, - Сережа положил на стол три наконечника стрел - это из трупов, из раненных даже не пытались вытаскивать, тут хирург нужен.
Прав Кобзарь, японские наконечники стрел, которые он положил на стол, с четырьмя раскрывающимися лепестками, без врачебной помощи не извлечь. И не факт, что после этого человек или обращенный, смогут вернуться в строй, уж больно паршивые раны оставляет эта 'прелесть'.
После того как бронебойный наконечник, проникает через броню и останавливается в теле, его лепестки с зазубринами, раскрываются и без хирургического вмешательства их уже не извлечь. А если кто то, - не дай бог - надумает выдернуть, одну из этих красавиц, то врачебная помощь ему уже не понадобится.
- В 'Медовухе' есть фельдшер, но она согласна лишь добить бандитов, - я вопросительно посмотрел на Серегу и он пояснил - эти уроды, зарубили ее мужа на стене и оставили ее одну с тремя детьми.
Да, ситуация патовая. С одной стороны, фельдшер должен спасать людей, а с другой, те, кого нужно спасать, убили ее мужа и оставили ее детей сиротами. И как поступить в такой ситуации? Заставлять лечить, вряд ли выйдет, она их добьет. Дать добить, это вообще, ни в какие ворота, полный бред. Но вот облегчить участь сирот, хотя бы разово, это богатыри могут.
- Нужно оказать помощь семьям убитых - без раздумий сказал я - 'Степаныч', бери это серебро, - я кивнул на кошельки - и раздели между теми, кто потерял кормильца в стычке.
- А не жир..
- Не жирно, - прикрикнул я - не понижай свой рейтинг в моих глазах, злато и серебро не вернет к жизни их близких, но хоть как то поможет им продержаться на плаву некоторое время.
После чего начальник каравана пристыжено кивнул, отослал Кобзаря заниматься делами и, когда мы снова остались одни, перешел к теме, которая, по моему мнению, не должна его касаться.
- Ты с Ленкой как, всерьез, или временно?
- Не думаю, что это должно тебя как то заботить, наши отношения касаются только нас двоих.
Степанович снял шапку, пригладил редеющие волосы и заговорил, словно старый дед.
- Так то, оно так и ты не подумай ничего дурного, я не собираюсь указывать вам как жить, только вот, после того как бандеры убили жену, сына и невестку, переживаю я за Лену, внучка она мне и единственный родственник на всем белом свете.