— Ты не теряешь его, Шакал Ветров, старый друг. — Линиус старался говорить убедительнее. — Он будет со мной, Высочайшим Академиком Санктафракса. Он будет жить здесь, во Дворце, учиться в Фонтанном Доме вместе с моей дочерью и выполнять определённые несложные обязанности в качестве моего ученика. А что будет потом? Такой славный парень может стать и членом Рыцарской Академии.
— Да, конечно, я понимаю, — сказал Шакал Ветров, который был наслышан об особенностях склочной жизни академиков. Его глаза увлажнились. — Я не перенесу, если…
— Мой старый друг, Шакал Ветров. — Линиус убеждал проникновенно, взяв его руки в свои, — Квинт будет здесь в безопасности. Ни в каком месте Края он не будет в большей безопасности. Пока парень со мной, ни один волос с его головы не пострадает. Даю тебе моё слово.
— Слово, которому я доверяю, как своему собственному. — Шакал Ветров улыбнулся. — Ты предоставляешь моему сыну прекрасную возможность, Линиус. Я не буду стоять поперёк дороги своего собственного сына.
— Спасибо тебе, старый друг. — Голос профессора потеплел. — Ты представить себе не можешь, как много это для меня значит.
Он скосил глаза в сторону балконной двери, из-за которой доносились звуки голосов.
— Кажется, он уже осваивается в своём новом доме.
— Положи на место! — вскрикнула Марис.
Квинт продолжал крутить в руках заинтриговавший его жёлтый кристалл.
— Но что это такое? — настаивал он.
— Это небесный кристалл, если уж тебе это так нужно знать, — нетерпеливо буркнула Марис, выхватывая кристалл из его руки. — Мой отец создал их в своей лаборатории.
— Он у тебя очень умный, — сказал Квинт.
— Конечно, — фыркнула Марис. — Весь Санктафракс признаёт его наиболее выдающимся академиком своего поколения. Поэтому его и сделали Высочайшим Академиком.
Она вернула кристалл на его место в мозаике.
— Пожалуйста, ничего больше не трогай, фи распорядилась она сухо. — Я делаю эту картину для отца. Сама, своими руками.
Квинт пожал плечами. Ему не нравились начальственные нотки в голосе Марис и то, что она воображала себя лучше, чем он. Но он ничего не сказал. Лучше промолчать, чем накричать, как гласит народная мудрость. И пока Марис продолжала копаться в беспорядочном нагромождении прекрасных кристаллов, примеряя их к мозаичной картине и демонстративно не обращая внимания на Квинта, он прогуливался по помещению, разглядывая новую обстановку.
Когда он впервые вошёл в это помещение через балконную дверь, он ничего не разглядел из-за царившего здесь полумрака. Высочайший Академик назвал комнату «балконной». Квинт ожидал, что помещение будет небольшим, уютным.
Глаза Квинта постепенно привыкали к полумраку. Покрытый постоянно переползающими с места на место тенями, Квинт неожиданно обнаружил, что он стоит в громадном зале с высокими колоннами, взлетающими ввысь арками, величественными светильниками из стекла. В помещении были несколько кресел, гамаки свисали с потолка, окружив ковёр в дальнем конце зала, перед громадным, как горная пещера, камином, в котором торчала крохотная печка-жаровня с жарко полыхающими ветками лафа. Но все эти предметы выглядели до смешного незначительными и неуместными, лишь подчёркивая необъятность и величие зала в котором они затерялись.
Квинт как раз собирался открыть рот, чтобы расспросить Марис о точном назначении этого странного Дворца Теней, когда он услышал тоненький голосок с дивана-гамака, свисавшего с потолка прямо перед ним:
— Так глазеть неприлично!
Квинт вздрогнул:
— Прошу прощения. Я не знал, что здесь кто-то есть.
Он вгляделся в полумрак и увидел маленькое кругленькое существо, судя по внешности это была лесная троллиха. Она сидела в гамаке, её коротенькие, ножки торчали перед ней…
Квинт подошёл к ней и поднял ладонь.
— Меня зовут Квинт, — представился он и торжественно добавил: — Весьма рад возможности познакомиться с вами.
Вельма хихикнула, отложила вышивку в сторонку и спрыгнула на пол.
— Весьма польщена, — ответила она согласно этикету и пожала его руку. — Меня зовут Вельма Лесная Колючка. — Она улыбнулась; — Давно я не встречала так хорошо воспитанных молодых людей.
— Это означает, что вы давно не встречали сына капитана корабля воздушных пиратов, — сказал Квинт, стараясь сообразить, слышит ли Марис его слова. Пусть она знает, что не только у неё такой выдающийся отец.