— Капитан воздушных пиратов! — повторила Вельма, явно под впечатлением от услышанного.
— Самый храбрый, умный и благородный капитан из всех бороздящих просторы неба, — заверил Квинт.
Скрючившись над мозаикой с зажатым в кулаке куском красного кристалла, возмущённая Марис тихо зарычала. Мало того что она должна развлекать этого неотёсанного чурбана, так ещё и нянюшка купилась на пару его масленых фраз! Неужели она не видит, какой он грубиян и притвора… какой невежа… какой…
— О, у вас лесной лемкин! — Услышав этот возглас Квинта, Марис обернулась и увидела, что Палец спрыгнул с люстры на спинку дивана-гамака, в котором только что сидела Вельма.
— Вы не любите их? — спросила Вельма. — Я могу его привязать, если вам так будет спокойнее.
Марис затаила дыхание. Наконец уязвимое место в непроницаемой броне этого заносчивого юнца, надеялась она.
Как бы не так! С широкой улыбкой, намазанной на его противную физиономию, Квинт вытянул руку в направлении визжащего создания и потёр большой и указательный пальцы друг об друга. Мгновенно затихший лемкин прыгнул ему в руки и замурлыкал от удовольствия. Простившись с ещё одной надеждой, Марис раздражённо отвернулась.
— Я люблю лемкинов, — болтал Квинт, — а этот просто прелесть. Как его зовут?
— Палец, — сказала Вельма.
Квинт улыбнулся зверьку и пощекотал его за ухом.
— Тебе это нравится, Палец, я знаю…
Лемкин совсем расслабился и размяк, мурлыча всё громче.
Марис надулась. Сначала няня, теперь её любимец. Она хотела, чтобы её отец поскорее закончил беседу с воздушным пиратом и тот покинул дворец, забрав своего ужасного сына. Вельма в другом конце зала мыслила иначе.
— Если вы ещё не уходите, — сказала она, — я принесу что-нибудь закусить. Чего бы вы пожелали?
Квинт повернулся к ней:
— Всё равно, кроме одной вещи. К сожалению, терпеть не могу маринованных бродячих водорослей. Я знаю, это любимое блюдо троллей.
— Какое совпадение! — засмеялась Вельма. — Марис тоже терпеть их не может. — Она поспешила к двери, а лемкин кинулся ей вдогонку. — У него время приёма пищи, — объяснила Вельма. — Я скоро вернусь, а вы чувствуйте себя как дома.
Когда Вельма и лемкин удалились, гигантский зал погрузился в неуютное молчание. Квинт подошёл к одной из стен, чтобы лучше рассмотреть наборный узор стенных панелей. Его шаги с жутким звуком отражались от стен и потолка громадного помещения.
Марис хотела отложить свою работу над мозаикой до утра. В сумерках труднее было различать цветовые оттенки кристаллов. Но если она прекратит сейчас, ей нечем будет заняться, кроме разговора с Квинтом, — а она не собиралась этого делать.
Не подозревая о раздражённом настроении Марис, Квинт остановился у стены и слегка провёл пальцами по сложному набору. На каждой из панелей различных пород дерева разных цветов был выложен сложный узор. Изгибы, складки, завитки причудливо переплетались, чередуясь с решётками и накладками, создавали незнакомые эмблемы и символы. Цветок и моток верёвки… Три скрещённые штурмовые лестницы… Семиконечная звезда в центре концентрических окружностей… Эти панели не были похожи ни на что, виденное Квинтом ранее.
— Потрясающе… — прошептал он чуть слышно.
— Потрясающ… сающ… щ… щ… — возбуждённо отозвалось эхо.
Марис не могла больше терпеть. Ладно ещё, что он испортил ей настроение, Но так бесстыдно наслаждаться своей жизнью — это уж слишком! Вот он, весь из бахвальства и острых углов. Он ворвался сюда, испортил её мозаику, очаровал няньку, околдовал лемкина… Она простонала от душившего её бессильного гнева.
Квинт быстро обернулся.
— Что с тобой, Марис? — участливо спросил он.
— Да нет, я… — начала она, озадаченная заботливостью, прозвучавшей в его голосе. — Я просто прочистила горло. Эхо искажает звуки.
Квинт кивнул:
— Здесь такое эхо, какого я никогда нигде не… слышал!
— Слышал… слышал… слышал… слышал…
Они вместе засмеялись, их смех смешался со всеми остальными звуками, когда Квинт пересёк зал и приблизился к столу, за которым Марис всё ещё колдовала над мозаикой.
Он поднял обе ладони, воскликнув:
— Ничего не трону, обещаю!
— Надеюсь, — сказала Марис с притворной суровостью.
Квинт нахмурил брови:
— Ты что-нибудь можешь разглядеть?
— Немножко темновато, согласилась Марис.
— Дело в том, что я обещала отцу закончить работу как можно скорее. Не мог бы ты зажечь для меня лампу? Мне самой не разрешают.