— Я? — Квинт колебался. В течение доли секунды Марис видела страх — слепой и грубый — в лице сына воздушного пирата. В следующее мгновение он взял себя в руки. — Зажечь твою лампу? — небрежно спросил он.
— Да, конечно, почему бы и нет.
Марис пристально вгляделась в его лицо, Даже в сумерках было заметно, что кожа его блестела от пота.
— Если тебе трудно, не беспокойся, — сказала она со скрытым коварством. — Вельма сейчас вернётся.
— Всё нормально, — сказал Квинт. — Как она это делает? Спичками? Кремнём?
— Она обычно вытаскивает горящую ветку из печки, — ответила Марис. — Щипцы на крюке.
Квинт кивнул, схватил лампу и повернулся к печке. С напряжённым лицом он направился к громадному камину, в котором стояла печка. Его сердце бешено колотилось. Ноги как будто налились свинцом. Уголком глаза он заметил, как искра промелькнула по полу зала, — хотя, вглядевшись, он ничего не увидел.
Ветки лафа горели ярко, рассыпая искры; в печке царило бурное движение. Дрожа от беспокойства, Квинт опустил лампу на пол. Он снял щипцы с крюка, наклонился и открыл защёлку дверцы, сделанной из металла и стекла. Дверца откинулась, нестерпимый жар полыхнул Квинту в лицо.
— Всё нормально, — шептал он сам себе. — Огонь внутри печки. Без паники. Только протяни щипцы, зажми ими кусок горящего дерева, зажги лампу. Всё нормально, Квинт. Абсолютно.
В другом конце зала брови Марис поползли вверх от ужаса. Странная акустика громадного зала доносила до неё каждое слово Квинта. По какой-то неизвестной причине Квинт отчаянно боялся. Может быть, она зашла слишком далеко.
Внезапно она осознала, что со всех ног несётся к Квинту.
— Не надо! — кричала она. — Квинт, оставь это!
Но Квинт уже вытащил из печки кусок горящего дерева. Его вспотевшие руки так тряслись, что он с, трудом удерживал щипцы. От окрика Марис он встрепенулся, щипцы выскользнули из рук и со стуком упали в камин.
Горящий кусок дерева, однако, не упал и не улетел прочь. Почти весь объятый пламенем, он парил в воздухе совсем рядом с глазами Квинта. Зачарованный Квинт с ужасом смотрел на него, не в состоянии вскрикнуть. Он видел, как приближаются языки обжигающего пламени. Он чувствовал его вкус.
Горящие волосы, горящее тело. И он слышал всё это. Гул и треск. Крик, крик, крик…
— Нет! Это не должно повториться! — выкрикнул он, и, прежде чем Марис поняла, что происходит, он схватил горящий кусок дерева левой рукой.
— Квинт! — завопила она. — Что ты делаешь? Не будь… — Квинт швырнул горевшее дерево обратно в печку и захлопнул дверцу. Марис обессиленно закончила фразу: — …Дураком.
В этот момент, дверь позади них распахнулась. Марис и Квинт виновато оглянулись. Вельма стояла в дверях с подносом в руках. Палец спрыгнул с её плеча и устремился к ним.
— Тосты дубового хлеба со здоровиковым вареньем и творог с сиропом для… — объявила она, закрывая за собой дверь, но вдруг остановилась и нахмурилась. — Что это вы собирались тут сделать?
— Н-ничего, — пробормотала Марис.
Вельма понюхала воздух. Ноздри её курносого носа шевелились.
— Древесина лафа и… кто обжёгся? — резко спросила она. — Ну-ка показывайте!
Квинт протянул руку. По всей ладони расползались зловещие красные пятна и пузыри. Особенно досталось подушечке большого пальца.
Марис охнула и закусила нижнюю губу. Вельма поставила поднос, схватила банку со здоровиковым вареньем и плюхнула полную ложку на ладонь Квинта. Квинт посмотрел на Марис, его глаза явно вопрошали, не сошла ли старая лесная троллиха с ума.
— Няня, варенье! — сказала Марис.
— Здоровиковое варенье, — возразила Вельма, размазывая клейкую жёлтую массу по ожогу. — Здоровиковая мазь была бы, конечно, лучше, но я думаю, что немножко коркового сахара тоже не повредит. Вот так… Теперь сверху салфетку… Так же верно, как дождь поутру.
— Сердечно благодарю вас. — Квинт старался быть вежливым.
Но Вельма не собиралась обмениваться любезностями.
— А я вас сердечно вздую, если ещё раз застану играющими с печкой! — строго сказала она.
— Он только пытался зажечь для меня лампу, — оправдывалась Марис.
— Каждый должен делать то, что умеет, — Вельма встала. — Принесу ещё банку варенья. А потом я — я, понятно? — займусь лампой.
— Да, няня Вельма, — один голос отозвались Марис и Квинт.
Только когда Вельма вышла из комнаты, повернулась Марис к Квинту: