Самым знаменитым примером ранних египетских пиктограмм является изображение на так называемой «палетке Нармера» — большой каменной пластине для растирания минеральной краски, которая является памятником, прославляющим правителя эпохи объединения Египта. На ее лицевой стороне изображен царь, заносящий булаву над поверженным противником; выше него помещено изображение сокола, сжимающего в лапе веревку с привязанной к ней головой врага и восседающего при этом на шести стеблях лотоса (или, возможно, папируса), произрастающих на полосе земли. Смысл этой пиктограммы может быть передан следующим образом: «Царь (изображенный в виде сокола) захватил 6 тысяч пленных (если растение, на котором восседает сокол, — лотос, побег которого передает число 1000) либо „Область Папируса“ (если это растение — папирус)». Как видно, даже в понимании пиктограммы Нармера нет уверенности, и тем более она не передает какой-либо конкретной фразы, которую на древнеегипетском языке можно было бы записать только с использованием фонетических знаков. Но письмо, состоящее из таких знаков, зарождается уже в эпоху Нармера и окончательно оформляется к первой половине III тысячелетия до н. э., к периоду Древнего царства.
В своем развитом виде древнеегипетская письменность состояла из знаков, передающих от одного до четырех согласных звуков (гласные, как во многих других афразийских, или семито-хамитских, языках не выписывались), и знаков, передающих различные понятия вне прямой зависимости от звучания соответствующих им слов, т. е. с помощью рисунка. Такие знаки могли употребляться либо как так называемые детерминативы, или «определители», уточняющие чтение слов, написанных фонетическими знаками, либо самостоятельно, как идеограммы — смысловые знаки, передающие определенное слово (так, изображение солнечного диска с чертой под ним или рядом с ним — указание, что данный знак является идеограммой, — читалось ра, т. е. «солнце»). Когда письменность, основанная на этом принципе, сложилась, в египетской культуре появилось само понятие «текста», т. е. последовательности знаков, которая может быть прочитана определенным однозначным образом.
Уже в III тысячелетии до н. э. сформировались два типа древнеегипетского письма: собственно иероглифика, т. е. система чисто рисуночных знаков, которыми делались монументальные надписи на стенах построек и иных памятниках из камня, и так называемая иератика, т. е. система знаков, измененных по сравнению со своими рисуночными прототипами в связи с тем, что ими писали на иных материалах, пригодных для записи текстов и их хранения в быту, — папирусе (особых листах, изготовленных из стеблей одноименного нильского растения) или остраконах (глиняных черепках или осколках камня). Эти две системы письма использовались для записи текстов на языке, грамматика и отчасти лексика которого с течением времени менялись: если язык Древнего царства и язык I Переходного периода — Среднего царства (среднеегипетский язык) достаточно близки, то новоегипетский язык, на котором стали говорить еще с середины II тысячелетия до н. э., а писать с эпохи Эхнатона, сильно отличается от них по своему строю.
В I тысячелетии до н. э., когда на основе новоегипетского формируется так называемый демотический язык, для записи текстов на нем (прежде всего документов, но также и литературных произведений этого времени) складывается и особое письмо — так называемая демотика (букв, «народное письмо»), состоящее из особенно модифицированных (и для современных исследователей трудночитаемых) знаков. При этом среднеегипетский язык (а вместе с ним иероглифика и иератика как типы письма), уйдя из живой речи, сохраняет (подобно латыни в эпоху европейского Средневековья) значение языка классической литературы, некоторых официальных надписей и религиозных текстов в течение не только всего II, но и I тысячелетия до н. э. Наконец, когда уже в первые века нашей эры в Египет проникает христианство, для записи связанных с ним текстов на основе греческого алфавита создается так называемое коптское письмо.
Изучение Древнего Египта
Интерес к памятникам древнеегипетской культуры, знакомство с которыми было явно неполным без дешифровки иероглифической письменности, начался в Европе с эпохи Возрождения. Прежде всего с XVI в. пробуждается новый интерес к трактату Гораполлона; в XVII в. неудачную попытку дешифровки иероглифики на основе толкований этого трактата и собственного знания коптского языка — языка египетских христианских текстов, представляющего собой позднейшую фазу развития языка древних египтян, — предпринял иезуитский ученый А. Кирхер. В середине XVIII в. датский ученый и собиратель восточных древностей К. Нибур сделал совершенно верное наблюдение, что число египетских иероглифических знаков сравнительно невелико и, соответственно, они не могут истолковываться исходя из того, что каждый из них обозначает отдельное слово или понятие.