Иное дело – сторона на юго-запад от Св. Софии. Миновав за площадью квартал безопасных бараков, в которых располагались кофейни и съестные лавки, где прежде стояли пышные портики, окружавшие форум Августон, и церковь, и термы – вступаешь на площадь Ат-Мейдан, бывший Ипподром. Глазам не верилось, что некогда эта пыльная площадь, обставленная справа безобразными бараками, а слева каменной решеткой мечети Ахмеде[5], представляет собой важнейший памятник пышного Царьграда. В жаркий день, при ветре, прогулка по этой пустыне для осмотра её руин представляла подвиг: несколько телег и ослов да группы голодных собак – вот всё, что вы видели на ней живого. Уже в самом конце этой бесконечной площади, там, где ранее помещались в безобразных сараях музей янычар и госпиталь, а прежде находилось полукружие Ипподрома, стояла убогая походная кофейня. Почва площади состоит из битого кирпича и камней, и как она выросла со времён Юстиниана, можно судить по памятникам, ушедшим на добрых две сажени в землю. Первый из этих памятников – гранитный обелиск с иероглифами, поставленный Феодосием в центр Ипподрома, деливший его на две продольные половины – ещё цел. От второго – знаменитой змеиной колонны, некогда украшавшей дельфийский храм и поддерживавшей там золотой треножник, – в память победы над персами, – теперь виден только безголовый обрубок; он стоит в яме, которую сделали, чтобы обнажить колонну до пьедестала; сверху, хотя и с трудом, можно разобрать имена греческих городов и племен, участвовавших в национальной борьбе[6]. Ещё безобразнее третий памятник – пирамидальная колонна Константина Порфирородного, некогда обшитая в варварском вкусе бронзой, оборванная латинянами и странным образом существующая доселе. Вся остальная обстановка Ипподрома, с мраморными сидениями, исчезла давно, и на всей площади имеется только в самом углу одиноко стоящий византийский саркофаг, теперь служащий бассейном. Но если когда-либо возможны будут в мусульманских столицах раскопки, они, вероятно, начнутся здесь, и тогда обнажится многое – и хорошее, и дурное. Пока же цирк, со всею её многосложную историей, представлен лишь барельефами на пьедестал обелиска и, должно сказать правду, представлен так, как заслуживал: грубая варварская имитация античного барельефа так отлично напоминает нам дикие нравы, проявлявшиеся в этом цирке.
Лучше покинем это место позора древней Византии, где мучили пленных, рвали внутренности у павших императоров, где дикие битвы партий устилали землю и загружали рвы десятками тысяч трупов, где совершилось кровавое избиение янычар, – и пройдём дальше.
Вид на храм Св. Ирины и старый Сераль
Храм Св. Ирины
Pис. 6. Мраморная купель во дворе Оттоманского музея
Pиc. 7. Площадь Ипподрома
Саркофаг «Александра Великого» в Оттоманском музее
Подножие Феодосийского обелиска на Ипподроме
Сбоку госпиталя, имеющего вид руины и поместившегося над развалинами большой цистерны, по глухим переулкам, где всё носит следы постоянных пожаров, – направляясь по солнцу вы выйдете скоро на край холма. Нет нужды и нельзя указать точно, куда идти: в направлении улиц здесь замечается уже тот хаос, который царит в Стамбуле, и все планы передают его условно – с каждым годом оно меняется. Но тут везде выйдешь, куда следует: ведёт, так сказать, природа местности. Слева находится грандиозная руина цистерны, поднявшейся здесь аркадами; над обрывом справа – мечеть Мехмеда-паши и улицу, уходящую вдаль по склону понизившегося холма, над берегом. Перед вами обрыв к морю, беспорядочно застроенный, и тонущие в голубом контуры Принцевых островов на сверкающей поверхности Мраморного моря. Вся эта местность называлась в древность Букалеон (от латинского bucca leonis) и также назывался построенный здесь дворец с гаванью и пристанью, которую думают видеть в нынешней Катерга-Лимани – обширной низине у берега. От самого дворца уцелели лишь аркады около стен, и, судя по ним, это был скорее укрепленный замок, чем дворец в собственном смысле. Громадный дворец исчез, разрушены и всевозможные портики здесь тянувшиеся и украшавшие Константинополь с моря.